Адриана Мэзер - Призрачный омут

Потом достаю бальную книжку из кармана толстовки, на этот раз даже не заботясь о том, чтобы закрыть руки тканью. Кровь на моих пальцах отпечатывается на желтовато-кремовых страницах. От книжки исходит странное притяжение, как от платья, но гораздо сильнее. Я оглядываю комнату, но не могу найти ничего подходящего, кроме заляпанной кровью ручки в пальцах Редд.

Я хватаю ее и вписываю свое имя в верхнюю строчку.

Я улыбаюсь при взгляде на бронзовую статую херувима и встаю на нижнюю ступень главной лестницы. Каждый шаг делаю медленно, чтобы не запнуться о подол зеленого шелкового платья. Прямо передо мной лестничная площадка. Над ней высится огромный купол из стекла и металла, с которого свисают красивые люстры. Я останавливаюсь на площадке рядом с часами, украшенными искусной резьбой. На ней изображено два ангела. Честь и Слава, венчающие время. От кого-то слышала, что эта композиция называется так. Или я где-то читала об этом?

Окидываю взглядом лестницу вверх и вниз. Кажется, я с кем-то встречаюсь здесь, но кто бы подсказал, с кем именно.

– Двенадцать ступеней, я же говорил! – объявляет дядя Генри мистеру Стеду и двум поколениям Джессепов, когда они подходят к основанию лестницы.

Голос его бодр, а в руке дядя держит бокал с напитком янтарного цвета. Я улыбаюсь мужчинам, но они слишком увлечены беседой, чтобы меня заметить.

– А как вам такой вопрос, мой дорогой друг? Разве главная лестница не объединяет все уровни? – задает вопрос отец Александра, театрально обводя рукой лестницу.

Дядя поворачивается к мистеру Стеду.

– Что скажете? Главная лестница включает в себя все ступени, от самого низа, или же только верхнюю ее часть: купол, часы и херувима? Буквализм или символизм? Думаю, как писатель вы ответите без труда.

Мистер Стед почесывает седую бородку.

– Не торопитесь, подумайте хорошенько. Можно ли отнять у лошади ноги и продолжать называть полученное животное лошадью? – подзадоривает его отец Александра.

В одной руке он держит пачку денег, в другой – бокал. Я смеюсь. Несомненно, они опять спорят на деньги. Тетушка Майра придет в ярость, если узнает. Но я ей не скажу. Они так счастливы. И вечер так чудесен, столь игрист. Кто я такая, чтобы портить его?

Александр поднимает взгляд и видит меня. Я мгновенно отвожу взгляд. Не хочу, чтобы он думал, что я за ними наблюдала. Но когда вновь поднимаю голову, он уже поднимается по лестнице. Поравнявшись со мной, Александр легко кланяется, глаза его сияют.

– Что я вижу, почему в такой славный вечер вы совершенно одна, мисс Мэзер?

– Я жду кое-кого, – отвечаю я, сама не зная почему, ведь вспомнить, с кем назначена встреча, так и не получилось.

– Надеюсь, этот кое-кто не станет возражать, если я украду вас на маленькую прогулку?

Я осматриваю людей у подножия лестницы, среди которых до сих пор спорят дядя Гарри, мистер Стед и отец Александра. Джессеп-младший улыбается.

– Они даже не заметят, если мы уйдем. Спорят с самого вечера, отсиживаясь в курительной комнате, где дамы не могут их достать, – смеется он. – Следующее пари будет о том, сколько на корабле иллюминаторов.

– Желаете выйти на палубу? – Я поднимаю взгляд на балкон. – Мне бы искренне хотелось…

На балкон выходит Брюс Исмей и опирается о парапет, оглядывая собравшихся внизу людей. Человек рядом с ним кажется мне знакомым. Он одет в форму дворецкого и подозрительно небрит. Молод, возможно, слегка за двадцать. Откуда я его знаю?

Мы с небритым молодым человеком встречаемся взглядами, и внутри меня все сжимается. Почему я волнуюсь? Ведь все прекрасно. Он переводит взгляд с меня на Александра, говорит что-то Исмею, и они уходят.

– Подождите! – кричу я, подхватываю одной рукой подол и мчусь наверх.

Но когда миную последний пролет, мужчин уже и след простыл. Александр взбегает по лестнице следом за мной.

– Что случилось? Вы в порядке?

– Я знаю этого мужчину, – говорю я, не представляя, как объяснить странное ощущение, что мне необходимо поговорить с этим небритым парнем.

Подхожу к ближайшей двери и распахиваю ее. Дверь ведет наружу, на палубу. Вечерний воздух приятен, дует теплый ветерок. Вдали плещется вода. Ни Исмея, ни небритого дворецкого. Ко мне подходит Александр.

– Я настаиваю, чтобы вы рассказали, что происходит. Вы ведете себя странно, словно происходит что-то плохое, хотя я не вижу причин для беспокойства.

Поворачиваюсь к нему: