Адриана Мэзер - Призрачный омут

Элис: «Не спали. В школу не идем. Встретимся в саду особняка Роупс, когда освободишься».

Я щурюсь от тусклого света, проникающего в комнату сквозь тонкие кружевные занавески. Белое кружево, белые перчатки… Резко сажусь на кровати, душу сковывает ужас. Коробка с зеленым платьем валяется на полу рядом с тумбочкой, там, где я оставила ее два дня назад. Как так получилось? Сегодняшний сон не был похож на первые сны о «Титанике», он был в точности как в тот раз, с платьем. Я почти забыла, кто я на самом деле и была кем-то другим. И этот парень… я с ним заигрывала! Что за…

Одеяло у ног шевелится. Я соскакиваю с кровати так молниеносно, что едва умудряюсь устоять на ногах. Из-под одеяла показывается черная лапа, а следом за ней – мохнатая голова. Толстый кот потягивается и принимается вылизывать объемный живот.

– Нормально, ты забрался в мою кровать? А почему не лег мне на голову? Там тоже можно сладко спать. Прекрасно, у меня уже просто нет своего уголка в доме!

Кот продолжает умываться, не обращая внимания на мои гневные слова.

Я выдвигаю ящик туалетного столика и вынимаю оттуда письмо о крушении «Титаника» и ошейник. Письмо на всякий случай прячу в книгу Грейси, а ошейник до сих пор завернут в салфетку, чтобы я не могла случайно его коснуться. Хватаю висящую на стуле толстовку и аккуратно просовываю в нее перевязанную руку, шагая по коридору к лестнице. По пути пытаюсь избавиться от неприятного ощущения, вызванного сегодняшним не-сном. Кажется, ничего плохого не произошло, но подсознательно я чувствую, что мои путешествия на «Титаник» опасны. Нутром чую: близится катастрофа, но откуда исходит угроза – непонятно.

Меня чуть потрясывает, когда я кладу руку на перила. И что вчера нашло на Джексона? Полгода ни звука, ни намека, но стоило атмосфере накалиться, как он чуть не плавится от страсти. Надеюсь, вчерашний облом с поцелуем не испортит наши отношения.

– Привет, – доносится из прихожей голос отца, когда я сбегаю по лестнице, – как раз собирался тебя будить.

Вот кого я рада сейчас видеть! Подбегаю к отцу и крепко обнимаю.

– Люблю тебя!

Он улыбается и приобнимает меня за плечи, шагая по коридору в сторону кухни:

– И я тебя люблю сильнее всех на свете.

– Здесь будем завтракать? – прижимаюсь к отцу сбоку.

– Сегодня только ты и я. Мэй уехала по делам в пекарню, а Джексон уехал пораньше, обещал подкинуть кого-то в школу.

Подкинуть в школу? Да неужели? Ясно, теперь он избегает меня.

Папа убирает руку с моих плеч, чтобы открыть дверь кухни. Нас обволакивают ароматы паприки и лука.

– И раз уж мы случайно остались одни, почему бы не приготовить наши любимые сэндвичи с жареным яйцом?

– Да, да и еще раз да! – киваю я, усаживаясь за маленький кухонный столик.

Мы почти никогда им не пользуемся, потому что часто едим вместе с Мэривезерами. А мне этот столик всегда нравился, он стоит у большого окна с видом на внутренний двор.

Наливаю кофе в чашку и размешиваю его с ложечкой тертого шоколада. На сковороде шипит, поджариваясь, яичница. Яичные сэндвичи – самое редкое, почти «греховное» удовольствие на завтрак. Вивиан их ненавидела. Однажды папа сказал ей, что это любимая еда моей мамы.

– Скажи, а маме нравилось жить в Салеме? – спрашиваю я, отпивая кофе. Нет ничего лучше самого первого, большого глотка!

Папа переворачивает яичницу:

– Твоя мама обожала этот город. Несколько поколений ее семьи владело книжной лавкой в Салеме. У твоей мамы даже была цель: прочитать в ней все книги. Каждый раз, когда мне удавалось вытащить ее оттуда на свидание, я считал своим подвигом. – Он улыбается при воспоминаниях и вытирает руки о кухонное полотенце, висящее на плече. – Хотя, она совершенно не щадила моих чувств, когда говорила, что свидания со мной иногда куда скучнее книги, которую она сейчас читает, – смеется папа.

– Лавку продали после смерти ее родителей, да? Там до сих пор книжный магазин?

Отец ставит на стол две тарелки, одну – прямо передо мной. Он приготовил картофельные оладьи с луком и паприкой и положил их внутрь булочек вместе с яичницей и кусочками сыра.

– Ням-ням! – восклицаю я.

Папа наливает дымящийся кофе в кружку «ПАПА НОМЕР 1» и садится за стол.

– Думаю, нет. Уверен, сейчас там какой-нибудь салон красоты или что-то в этом роде. Честно говоря, не проверял. Возможно, потому что с ней связано слишком много воспоминаний.

Я киваю, пережевывая большой кусок яичного сэндвича. Папа прихлебывает кофе.