Вадим Агапов - Гроссмейстер

– Черт, – вспомнил Арсений, – это же я сам ее забил, чтобы никто на крышу не вылезал!

С этими словами он с разворота ударил по двери ногой. Потом еще. Видно, что приколочено было на совесть.

– Может, еще какая дверь имеется? – спросил я, пока он стирал пот со лба.

– А, да, я и забыл, там, дальше есть, – кивнул он. – Но я хочу проверить…

И он с криком «алохомора!» нанес сокрушительный удар ногой по деревянной, обитой старым железом двери. Вылетев вместе с косяком, она жалко повисла на нижней петле.

– Завтра приколочу обратно, – шепотом сообщил он мне и стал тихонько спускаться по лестнице.

Засады около его входной двери не оказалось, и мы спокойно вошли в квартиру.

– Это часть моего плана, – заговорил он, скидывая ботинки резкими движениями. – Я так и рассчитывал, что они будут за нами следить…

– Зачем это нам? – я не поверил своим ушам.

– Затем, – подпрыгнув, он повис на турнике, – что надо смотреть… на один ход вперед! И видеть все клетки! Сечкин и Игорь Иваныч, они у нас будут чем-то вроде церберов, которых мы выпустим в нужный момент. И-раз, и-два, и-три… – стал он подтягиваться.

Время шло медленно, а для Арсения оно тянулось невыносимо. Он не мог ждать. Не мог сидеть просто так. Ругаясь вначале на юриста, который не присылал ему жизненно важную информацию, затем он перешел на меня, поскольку я захотел покинуть его и поехать к себе домой. «Покинуть» – это было слово Строганова.

– Доктор! Мы работаем вместе! Как Холмс и Ватсон. Фандорин и Маса. Как Пьер и Мария Кюри…

– Э-э… – возразил я. – Пожалуй, Холмса с Ватсоном будет достаточно. Хорошо, если так необходимо, я могу остаться, но…

– Отлично! С минуты на минуту придет ответ на мой вопрос: кто похитил Маргариту? – он ходил из угла в угол.

– Да почему ты считаешь, что тот, с кем она была на прогулке…

– Я так не считаю, – тут же перебил он меня. – Вот когда мы получим письмо, то тогда и будет видно, с похитителем она была или нет.

– Амбивалентность и битендентность, – поставил я ему диагноз.

Этого хватило на несколько минут спокойствия, пока он копался в интернете, изучая незнакомые термины. Потом он схватил гитару, подключил усилитель и стал играть. Тут же раздался стук в стену. Строганов нарушал тишину после двадцати трех часов. Было одиннадцать вечера ровно.

– Ага, как ночью пьяными орать, это нормально, а мне поиграть, потренироваться перед концертом – нельзя?

И он стал играть громче и быстрее. «Это Motley Crue!» – пропел он в такт музыке.

– Нас могут услышать те, которые следят за нами! – попытался я перекричать его запилы.

– Так и хорошо! Это входит в мои планы…

Тут, к счастью, его телефон просигнализировал о том, что пришла почта. Музыка оборвалась. Бросив инструмент, он стал нервными движениями включать компьютер. Случайно дважды нажав на кнопку, обругав ни в чем не повинный процессорный блок, он, наконец, скачал письмо, в котором был вложен необходимый для расследования видеофайл.

– Да давай же! Быстрее!!! – пытался он криком ускорить работу компьютера.

Что ж, тот же Горький говорил, что время для разных людей идет по-разному… Прошло минут десять, показавшихся мне, находившемуся рядом с нетерпеливым Арсением, вечностью… и вот, Строганов постепенно увеличивал масштаб фотографии, точнее, скриншота, сделанного из трехминутного видео: я сразу узнаю Маргариту… ее волосы развеваются на ветру, она фотографирует на телефон… а рядом с ней стоит мужчина! Арсений постепенно приближает его лицо, которое при этом становится все менее резким… Я узнаю, кто это, но не верю своим глазам!

– Скажи честно, ты ожидал, что это будет он ? Только не ври! – закричал я замолчавшему детективу.

– Я не исключал такой возможности, – тихо и задумчиво ответил он. Вот уж точно, лавирует!

– И что это значит? – я почувствовал, как меня накрывает цунами. – Ты хочешь сказать, что он причастен к похищению Маргариты? А если нет?! И не кажется ли тебе, мой дорогой гений, что эта информация, которую мы получили за сорок пять тысяч рублей, как и картина-портрет Петра, как и Вова маньяк, и прочие другие наши открытия не проливают света на то, где нам искать Маргариту Сердюкову?! И что нам поставили мат?! Пусть и не детский, и не дурацкий, но мат!

– Пятьдесят тысяч рублей, – так же негромко поправил он меня, думая о чем-то своем. – Расходы на бумагу и ужин в «Моцарте» я тоже включил… Так! Ну надо же, мистер Холмс, ну надо же… Что, доктор, едем к нему?