Вадим Агапов - Гроссмейстер

– Э-э, – начал я немного озадаченно, – я не совсем понял, почему…

– Почему инфаркт? – перебил меня этот тип. – Мне так Андрей сказал. Сейчас, кстати, посмотрим, сколько они ехать будут!

– Так, а… – протянул я.

– А он должен быть уже дома, – снова перебил он меня. – Мы проникнем на лестницу вместе со «скорой помощью» и пойдем штурмовать нехорошую квартирку.

– Чего же ты «пожарную» не вызвал? – язвительно сказал я Строганову минут через пять, когда, наконец, раскусил его план.

– А у тебя есть друзья среди пожарных? – заинтересовался он.

– А у тебя есть соображение? – разозлился я. – Ты не думаешь, что кто-то действительно ждет «скорую», а машина поехала на ложный вызов?

– Не волнуйся, вся логистика продумана! А, вот и они, быстро!

Во двор въезжала с сиреной карета скорой помощи. Мгновение – и доктор Стахеев звонился в дверь парадной. Видимо, консьержка не заподозрила подвоха и открыла дверь. Мы со Строгановым, прятавшиеся от глазка камеры за машиной, ринулись вслед за одетым в синий фирменный комбинезон доктором. Дальше, как и предсказывал Строганов, Андрей быстро выяснил у сидевшей в стеклянной будке женщины, что вызова с этого адреса не было, и уехал, а мы проскользнули по лестнице наверх.

Дверь в «нехорошую квартирку», как выразился Арсений, выглядела неприступной.

– И? – спросил я его: – У тебя, конечно, есть план штурма? Будешь МЧС вызывать?

– Попрошу перчатки! – криво улыбнулся этот детектив. – Ты должен был взять две пары.

Я протянул пару медицинских перчаток ему, а другую пару привычным движением натянул себе на руки.

– Делаем все быстро и по команде. Готов? – на лице Арсения не было ни тени страха, только предвкушение радости от того, что нам предстояло. Словно в кино собрался!

Я молча кивнул в ответ. Сердце мое стучало, выбивая пулеметный ритм, и слова застряли где-то внутри. Запоздалую мысль «зачем я согласился?» вытеснило страшное слово «поздно»!

– Давай, – негромко приказал Арсений. – Говори соответствующую цитату!

– Д-да мне что-то в голову ничего не лезет, – заикаясь, произнес я в ответ. Я не врал, мне было совсем не до философских размышлений.

– Доктор, – с угрозой сказал этот супостат, – времени совсем нет! Десять секунд на то, чтобы вспомнить! Девять…

Я судорожно вдохнул в себя воздух, постарался медленно выдохнуть и на последней секунде выдал:

– Необходимость ломает все законы! Фу… – с меня тек пот.

– Отлично! – похвалил меня этот доморощенный психолог, но напряжение мое вдруг спало. – Действуем следующим образом (он вдавил кнопку звонка и не отпускал): мы представимся соседями снизу и скажем, что он нас затопил, потом попросим, чтобы показал свою квартиру, чтобы убедиться, что у него все сухо…

Арсений продолжал трезвонить, а из-за двери стали слышны вполне объяснимые крики хозяина квартиры. Арсений, не отрывая пальца левой руки от кнопки, еще и саданул по двери ногой. В правой руке он держал странноватого вида фонарь. Вероятно, терпение хозяина закончилось, и он выскочил на лестничную площадку, широко распахнув дверь. Всклокоченные волосы, багрового цвета лицо, глаза, которые и так были слегка навыкате, почти выскочили из орбит. Он напоминал разозленную осу. Впрочем, его возмущение было мне понятно.

– Что за…? – обрызгал он меня слюной, потому что Арсения не сразу заметил из-за приоткрытой двери.

– Ты Аристотеля не читал? – Арсений, наконец, отпустил кнопку звонка и, не давая возможности ему ответить, быстро поднял руку с фонарем…

Я успел зажмурить глаза, но все равно ощутил мощнейшую вспышку светового шокера. Мне уже как-то довелось видеть это оружие в действии, поэтому я не удивился, услышав грохот рухнувшего стокилограммового тела.

– Доктор! – тихо, но эмоционально произнес Строганов. – Ты так и будешь здесь стоять с закрытыми глазами? Я один его потащу, что ли?

Мы с трудом заволокли тело хозяина в его собственную квартиру, и Арсений сразу же закрыл дверь изнутри. Затем он извлек пару веревок, которыми подпоясывал свои джинсы и кинул одну мне:

– Подержи!

Он был словно паук на гигантской мухе. Примотал лежащему ноги к рукам, а потом из второй веревки сделал петлю и накинул ему на шею, вторым концом привязав к ногам. Таким образом, плененный, если бы пытался развязаться или хотя бы просто пошевелиться, душил бы сам себя.

Эх, если злые поступки совершаются по доброй воле…

– Только попробуй что-нибудь сказать! – произнес Строганов, и я не понял, кому он это говорил, мне или связанному. – Скотч!