Вадим Агапов - Гроссмейстер

– Вы встретились с ее женихом? – спросил Генрих, когда она замолчала.

– Нет, – после некоторой паузы ответила она. – Я собиралась, но почему-то не успела…

Генрих, как и обещал, стал расспрашивать ее про предыдущие дни.

– Девятнадцатое апреля. Четверг. Чем вы заняты?

– Я собираюсь в Петропавловскую крепость, – чуть сонным голосом ответила Маргарита.

– Вы идете гулять? Или у вас там намечена встреча? – голос психиатра был бесстрастным и властным.

– Да… мы должны встретиться с Юрой вечером… он только что звонил, хотел поговорить… – девушка замолчала, но было видно, что ее что-то тревожит.

– Все хорошо, вы хорошо себя чувствуете!

– Да-да!

– Вы чего-то боитесь?

– Нет, – после небольшой паузы ответила Маргарита.

– Тревожит? Вам что-то неприятно? – продолжал спрашивать доктор.

– Да! У меня неприятности! – Маргарита заметно волновалась.

– Успокойтесь! Сейчас все неприятности, страхи исчезнут! Что вы видите?

– Юру Пискова… мы идем вместе… Смотри, вертолет взлетает… сейчас я пару снимков сделаю… Как тебе выставка?… Нет, я не могу поверить… он же такой приятный… ты уверен?… ну как же так?… это ужасно! Теперь скажут, что я всех обманывала!… я сегодня с разговаривала с Эдуардом… он такой любезный… нет! Нет-нет! Надо что-то делать…

Девушка была сильно расстроена, и я даже подумал, что доктор сейчас прекратит свой сеанс, но он довольно быстро успокоил пациентку и перешел к подробностям утра этого дня.

– Да, добрый день, Сергей Миронович! Вам нравится выставка? Да, спасибо… Вы так хорошо выглядите!… Все молодеете… нет, правда-правда! Как будто живую воду пьете! – Маргарита смеется. – Знаете, говорят, у Маргарет Тэтчер был аппарат для живой воды… да, я слышала… она когда с Горбачевым встречалась, он ей подарил… Валентина Матвеевна, здравствуйте!… Не ругайтесь, пожалуйста! Как только выставку завершу – сразу в Лондон, да…

И снова силы Маргариты стали заканчиваться и Генрих Конрадович, несмотря на возмущение Арсения, счел благоразумным закончить свой гипнотический сеанс.

На мой взгляд, единственным полезным результатом этого эксперимента был позитивный настрой, который Маргарите внушил Генрих Конрадович в самом конце, ведь все, что она рассказала, мы и так знали. Но зато Маргарита проснулась посвежевшей, словно после ночного сна, и поскольку доктор напоследок приказал забыть все неприятности, включая разговор с Писковым, Маргарита сидела с улыбкой и без тревожных воспоминаний.

Мы с Арсением искренне поблагодарили старого доктора, на что тот сказал:

– Это вам спасибо! – и на мой удивленный взгляд ответил: – Эх, молодежь! Вам пока не понять! Когда ощущаешь свою нужность, становишься счастливым!

Арсений насильно запихнул ему в карман деньги.

Напоследок наш холистический детектив поинтересовался у Маргариты:

– А зачем вы портреты Ктулху у себя на стену вешаете? Вы что, его поклонница?

– Кого? – изумилась девушка.

– Понятно, – недовольно пробормотал Арсений.

Перед тем, как выйти на улицу, Строганов попросил меня провести его к Максиму Сечкину.

– Только осторожно, – предупредил он, – чтобы с папашей не пересечься.

Дела нашего недавнего знакомого были плохи. Шанс выжить у него был, а поправиться – нет. Зачем понадобилось Строганову навещать Сечкина-младшего, я не понимал, – узнать что-либо от него теперь было невозможно, да собственно, мы и так почти все знали. Арсений постоял полминуты, рассматривая молодого человека, лежащего без сознания и подключенного к аппарату искусственной вентиляции легких и монитору, на котором горел сигнал тревоги – пульс был слишком частый…

Арсений указательным пальцем постучал ему по татуировке на голом плече и заявил:

– Ктулху забрал его. Мой папа прав, нельзя всякую нечисть на себе рисовать… – и сокрушенно качая головой, пошел к выходу из реанимационного зала. Я пожал плечами и прибавил скорость препарата в инфузомате. Насчет Ктулху не знаю, а тахикардия ему точно ни к чему.

При выходе из больницы мы столкнулись с тремя похожими друг на друга молодыми людьми. Все трое подтянутые, мускулистые, с улыбками на лицах. А увидев нас, они еще больше обрадовались – собственно, они меня и искали. Это были три брата, воздушные гимнасты из цирка. Одного из них я лечил около года назад, когда он получил травму во время репетиции. И поскольку он уже продолжил свои выступления, то они пригласили меня с семейством на свое представление. И вручили мне четыре билета. Арсений тут же заинтересовался моими пациентами, особенно его волновал вопрос, может ли он тоже зайти к ним на работу?