Стефани Пинтофф - И занавес опускается

— Неплохая попытка, — ответил я со смешком, — но не будет никаких публикаций до закрытия дела. Я надеялся, что вы будете чтить наше соглашение.

Джек недовольно нахмурился.

— Ладно. Но «Таймс» — не единственная газета. Уже и в «Геральд», и в «Мир», и в «Трибьюн» — везде есть коротенькие заметки о смерти Анни Жермен. Да, пока это лишь соболезнования о том, что двадцатидвухлетняя девушка безвременно лишилась радостей жизни в столько молодом возрасте. Но когда они найдут схожесть в убийствах — лишь вопрос времени. И появятся новые статьи. Гораздо более обширные. К тому же, нам очень повезло, что убийца не отправляет письма ещё и им.

Я взял письмо.

— Если вы не против, я хотел бы опросить репортёров снаружи. И если выясниться что-то ещё…

— Не беспокойтесь, детектив. Мы сообщим.

— И ещё кое-что, мистер Богарти. Если вы найдёте ещё одно письмо или узнаете некую важную информацию о нашем деле, прошу вас, постарайтесь связаться со мной лично.

Я небрежно нацарапал несколько номеров, по которым меня можно было отыскать помимо номера участка Малвани.

Я даже оставил номер Алистера, зная: если наш профессор получит важную информацию, он незамедлительно свяжется со мной.

Я переговорил со всеми репортёрами в здании, но они сообщили мне ровно то, что и Джек Богарти: письмо на голубой бумаге появилось в студии новостей, никем не замеченное.

По крайней мере, никем, кто готов был это признать.

Но у меня было письмо.

И с его помощью одну вещь я выяснил абсолютно точно: убийца до сих пор объявляет о своих шагах, буквально бросая нам вызов.

Словно спрашивая, а сможем ли мы его остановить?..

— Его смена метода — вот, что меня беспокоит больше всего, — произнёс Алистер, меряя шагами комнату.

Они с Изабеллой нашли меня после того, как я поделился с ними последними новостями о произошедшем.

Я вернулся в «Новый Амстердам» и первым делом направился в будуар, где доктор Уилкокс оказывал помощь детективу Марвину.

Комната была обставлена в розовых тонах и везде — на коврах, обоях, атласных подушках, мебели из красного дерева — были изображены розочки. Но это помещение было самым вместительным: тут без труда могли одновременно находиться и переодевающиеся актрисы, и все их объёмные, модные платья; а теперь в комнату легко вошло всё необходимое для лечения Марвина оборудование доктора Уилкокса.

Доктор постарался, чтобы его пациенту, находящемуся практически без сознания, было удобно, и опустил бархатные шторы для большей конфиденциальности.

— Вы имеете в виду то, что убийца не оставил на месте преступления письмо, как раньше? — уточнил я у Алистера.

— Не совсем…

Алистер развернулся лицом ко мне.

— Меня беспокоит его новое беспорядочное поведение. Он разместил уведомление о новой жертве на плакате, афише, где его мог увидеть каждый. Этакий пассивный метод привлечения внимания; в то время как все его предыдущие попытки — и письма полиции, и записки в «Таймс» — имели единственного, определённого адресата.

— Но он по-прежнему пишет в «Таймс», — ответил я и кивнул на лежащее перед нами на столике письмо на бледно-голубой бумаге. — Он продолжает заблаговременно предупреждать нас о своих жертвах.

— Разве? — вскинул брови Алистер. — На этот раз в «Таймс» не проигнорировали письмо, а позвали нас, как только обнаружили его. И, тем не менее, спасать Эммелин Биллингс было уже поздно.

— Вы правы. Здесь всё упирается во время. Но формулировки в письме ясно предупреждают нас; и «театр под звёздами», очевидно, относится к крыше «Эриэл Гарденс».

Изабелла высказала предположение:

— Возможно, убийца не оставил рядом с телом мисс Биллингс письма, оттого что ему помешали, либо ему просто не хватало времени всё закончить до прихода утром в воскресенье уборщика? Чтобы закрепить её тело таким образом, — добавила она, слегка содрогнувшись, — ему, очевидно, потребовалось гораздо больше времени, чем с предыдущими жертвами.

— Также можно утверждать, — продолжил я размышлять вслух, — что он начал проявлять больше творчества. И Элизу Даунс, и Анни Жермен он одел, словно для роли, перед убийством, а телам их был придан вид актрис во время игры. Возможно, он всё больше отождествляет с театром саму картину смерти, которую создаёт с каждым новым убийством.

Алистер воодушевился, услышав мою идею.