Стюарт Стерлинг - Нет святых в аду - Сборник

— Мистер Камерон? Я Аллан Прентик.

С ничего не выражающим лицом он подал мне руку. Твердое пожатие удавило меня, оно не вязалось с его анемичной внешностью.

— Я очень рад, что вы так быстро приехали,— произнес он.

— Вы же написали, что дело срочное, — ответил я.— Кроме того, меня подгоняла приложенная сотня.

— Пройдите за мной, пожалуйста.

Он повернулся и открыл дверь, из которой вышел.

Я заметил на его правой щеке родимое пятно в виде красной, как воспаленная рана, полосы, тянущейся к шее.

Мы молча прошагали по коридору с высоким сводчатым потолком к стеклянной двери, за которой обнаружилась комната, устланная толстым темно-коричневым испанским ковром. Одна стена до потолка была увешана книжными полками, возле которых стояла стремянка, позволявшая добираться до самого верха. Другую, северную, украшали четыре картины. Напротив находилось огромное, почти во всю стену окно и вторая стеклянная дверь. Лестница за ней вела к плавательному бассейну, который я уже видел. На. ковре стояли длинная кушетка и три кресла, обтянутые кожей цвета ржавчины. Возле окна располагался письменный стол с изогнутыми ножками. Казалось, что они скривились от непомерной тяжести дубовой крышки. За столом сидел мужчина.

— Мистер Камерон,— проговорил Прентик.— Это мистер Фридман. Он введет вас в курс дела.

— Извините, что я не встаю,—сказал Фридман, вытаскивая из-под стола палку,—но у меня повреждена нога. — Он осторожно положил палку на столешницу. — Пожалуйста, присаживайтесь, мистер. Камерон. И вы тоже, Аллан.

Когда я опускался в громоздкое кресло, Прентик тихо спросил:

— Вы хотите, чтобы я присутствовал?

— Почему бы и нет?— ответил Фридман.— Вы же знаете о случившемся. Отчего же вам не выяснить все до конца?

Во время их короткого диалога я внимательно разглядывал Фридмана. Жидкие каштановые, гладко причёсанные волосы, широкие, но покатые плечи. На вид я бы дал ему больше пятидесяти. Жизнь оставила немного морщин на его лице, однако наградила мешками под бледно-зелеными глазами. Вероятно, совсем недавно у него был загар, но теперь он почти сошел.

Аллан Прентик уселся в кресло возле меня, пригладил рукой волосы, положил ногу на ногу и погрузился в ожидание. Фридман взял с подставки на столе большую трубку и набил ее табаком. Закончив свое занятие, он спросил:

— Вам известно, кто я, мистер Камерон?

— Нет,— солгал я.

— Ну, это не беда.— Он внимательно изучил готовую к употреблению трубку.— Вы получили письмо Аллана и приехали. Следовательно, вы согласны взяться за поручение. Я прав?

— Не совсем, —- ответил я. — В письме только сообщалось, что вы желаете срочно переговорить со мной. Приложенная сотня компенсировала потраченное мною время й дорожные издержки. Я же, в первую .очередь, хотел бы знать, чего вы от меня ждете.

— Конечно, конечно.— Он раскурил трубку, задумчиво посмотрел на меня и медленно произнес: — Возможно, мое задание несколько отличается от тех, какие вы обычно выполняете, Камерон. Дело в том, что меня угрожают убить.

Мне уже приходилось сталкиваться с подобными заявлениями, но я промолчал. Он открыл ящик письменного стола, достал оттуда несколько писем и передал их Прентику.

— Покажите их ему, Аллан, — сказал он.

Прентик протянул бумаги мне. Все конверты предназначались С. Фридману: Калифорния, Алма-Виста, Шopлайн-драйв 36. Не решаясь заглянуть внутрь, я вопросительно посмотрел на Фридмана. Тот коротко кивнул.

Первая угроза была написана на дешевой бумаге печатными буквами. Она гласила:

«Разрушитель семьи заслужил смерть! Скоро ты окажешься в гробу!»

Вторая звучала более злобно:

«До конца месяца ты подохнешь, грязный пес\»

Третья, написанная тем же шрифтом, на такой же бумаге, содержала некоторую информацию:

«Ты дважды ускользал от меня, но в следующий раз я тебя поймаю. Твоя жизнь подошла к концу, лицемер!»

Я вложил листочки обратно в конверты и отдал их Фридману.

— Здесь проставлены почтовые штемпели, но даты неразборчивые,— заметил я.— Когда пришло первое письмо?

Фридман выпустил густой клуб дыма и, задумавшись, почесал щеку чубуком трубки.

— Примерно три недели назад, — ответил он. — Второе, в котором говорится о конце месяца, через неделю, последнее позавчера.

— В нем мистера Фридмана впервые назвали лицемером,— тихо вставил Прентик.

— Вы полагаете, что автор писем имеет серьезные намерения? — спросил я Фридмана,