Ирина Комарова - Список опасных профессий

— Этим — это кому?

— Тем, кто считает, что Олег застрелился. Полиции и нашим… Они бы тогда еще больше уверены стали, а я же видела, что все совсем не так было… — Она запнулась и смущенно порозовела. — Что-то у меня бестолково получается. Лучше я просто расскажу обо всем.

— Было бы очень любезно с вашей стороны. — Шеф откинулся на спинку кресла, всем своим видом выражая готовность внимательно слушать.

— Значит, так… Посыльный с пакетом пришел двадцать минут пятого. Я хотела забрать пакет, но посыльный сказал, что обязан вручить лично. Раньше такого не случалось, и я заглянула к Олегу Юрьевичу, спросила. Он вроде даже обрадовался и велел пропустить. А когда я спросила, нужно ли регистрировать пакет, он сначала задумался, а потом сказал, что это к работе отношения не имеет, так что не обязательно. Но я запомнила, что пакет был от фирмы «Константа».

— И что это за фирма, вы не знаете?

— Нет, мы никогда с ними не работали. Может, новые клиенты.

— Хорошо. Что было дальше?

— Я впустила посыльного в кабинет и занялась своими делами. Рабочий день у меня заканчивается в шесть, но за пятнадцать минут до этого я всегда захожу к Олегу Юрьевичу, чтобы получить указания на завтра и узнать, не нужно ли что-то срочно сделать или задержаться. И в тот день… в тот день, когда я зашла, у Олега Юрьевича по всему столу были разложены какие-то бумаги и фотографии.

— Думаете, это и было содержимое пакета?

— Я уверена в этом. И Олег Юрьевич выглядел очень озабоченным. А когда уже… когда все случилось, потом, утром, ничего такого на столе не было, ни бумаг, ни фотографий. И даже конверта от пакета не было.

— И вы не сказали об этом следователю? — обычно в присутствии старших партнеров я стараюсь не высовываться, но тут просто не смогла сдержаться.

— Как раз об этом следователю я сказала, — обиделась Вера Николаевна. — Но он заявил, что, наверное, в этом пакете и было что-то, из-за чего Олег Юрьевич застрелился. А пакет исчез, потому что сам же Олег Юрьевич его и уничтожил. И предположил, что раз Олег Юрьевич сказал, что пакет не имеет отношения к работе, значит, он имеет отношение к личной жизни. И что, наверное, там были фотографии Ларисы, компрометирующие ее.

— Логичное предположение, — пробормотал Гошка.

— Ничего логичного! — вскинулась она. — Я, конечно, не присматривалась, но Ларисы на этих снимках не было, это точно! И никаких других женщин тоже! Я пыталась объяснить это следователю, но он от меня отмахнулся. Тогда я на него обозлилась и не стала говорить, что там же, на столе, лежал пистолет.

— Пистолет Сатинина? — Александр Сергеевич слегка подался вперед.

— Я не знаю. Наверное, его, чей же еще. Но я вам точно говорю, Олег Юрьевич не собирался стреляться. Он выглядел совсем по-другому… Понимаете, он выглядел не подавленным, а, наоборот, сосредоточенным и решительным. Как мне это объяснить? Ну, так, словно на охоту собрался!

— Поэтому вы уверены, что его убили. — Александр Сергеевич положил листок с расписанием последнего дня Сатинина на стол и разгладил его ладонями. — А кто, по-вашему, мог это сделать?

— Не знаю. — Вера Николаевна неожиданно всхлипнула. — Я ведь тогда ничего плохого не подумала. Только узнала, можно ли мне домой идти? Олег Юрьевич меня отпустил. Ой, он еще спросил… не знаю, наверное, это не имеет значения… он спросил про Михаила Дмитриевича и про Игоря. Я сказала, что ни того, ни другого на месте нет — Михаил Дмитриевич уехал в четыре часа на встречу с клиентом, а Игорь как ушел на обед, так и не возвращался.

— Это нормально, что начальника службы безопасности половину дня на месте нет?

— Ну… не так часто это бывает. И потом, у него рабочий день ненормированный, по обстоятельствам. Иногда он сутками из офиса не уходит, а иногда вовсе не появляется. Кто же знал, что именно в этот день такое случится?

— Верно, этого никто знать не мог. Итак, вы сказали Сатинину, что ни Михаила Дмитриевича, ни Ордынцева на работе нет. А он что?

— Ничего. Кивнул и сказал, что я могу быть свободна. И я ушла домой. А и на следующий день узнала, что Олега Юрьевича убили.

Шеф продержал Веру Николаевну еще минут двадцать, хотя больше она ничего важного вспомнить не смогла. Впрочем, мне, например, и этого было достаточно. Когда секретарша ушла и прозвучало традиционное: «Ну, что скажете, молодежь?», я объявила:

— Убийство, стопроцентное! Убийство, замаскированное под самоубийство. А если вспомнить события десятилетней давности и самоубийство Ильи Алябьева…