Ирина Комарова - Список опасных профессий

— и кто была эта женщина, вы так и не узнали?

— Нет. Я и не пыталась никогда. Пока Илья был жив, я не могла на эту тему разговаривать, а когда его не стало — то и смысла уже не было что-то узнавать. Да и не до того мне было. Следователь почему-то решил, что это Иван убил брата, и у нас был довольно тяжелый период. Иван просто измучился тогда. Понимаете, мать у них давно умерла, а года за два до этого и отец в аварию попал… вот они только вдвоем и остались на свете. Иван очень любил брата, и для него смерть Ильи была большим горем, настоящим. А тут в милицию каждый день вызывают, алиби надо доказывать. Нам, конечно, повезло, что мы в тот день в театр пошли. На мои слова, правда, следователь внимания не обратил, только посмеялся — дескать, ясно, выгораживает девчонка своего парня. Мы с Иваном тогда бегали, искали свидетелей… хорошо, что с моей учительницей в антракте встретились, она подтвердила, и гардеробщик нас запомнил. Повезло. В общем, я про эту женщину, про любовь Ильи, даже не вспомнила тогда. Уже потом, после похорон, мелькнула мысль, что надо было попробовать ее найти… но какой смысл жалеть о том, чего не вернешь?

— Вы мудрая женщина.

— Я не мудрая, я практичная, — слегка улыбнулась она. — И еще, я очень люблю своего мужа и верю ему. Иван ни в чем не виноват, его подставили, я это знаю. Помогите ему, пожалуйста.

Думаете, это легко — ничего не пообещать женщине, которая просит спасти мужа от тюрьмы? Тем более мы вовсе не разделяли уверенности Галины Алябьевой, что Иван не убийца, а жертва неизвестного, очень хитрого злодея. Поэтому мы трое промолчали, предоставив слово любимому руководителю. Александр Сергеевич был образцово деликатен и, не сказав ничего конкретного, дал понять, что мы сделаем все возможное. Галина была не слишком довольна, ей хотелось услышать что-нибудь более четкое, вроде: «Сегодня к вечеру мы найдем преступника и вытащим вашего мужа из тюрьмы», в крайнем случае — то же самое, только «завтра…». Но Баринов удержался и очень мягко ее выпроводил.

Как только дверь за ней закрылась, Гошка вскочил:

— И что? По крайней мере, по Илье Алябьеву вырисовывается сразу несколько вариантов. Первое — шерше ля фам! Илья выдвинул любимой женщине ультиматум, потребовал, чтобы она сделала выбор. А кого она выбрала?

— Алябьева считает, что эта женщина любила Илью, — напомнила я.

— Вот именно, Алябьева считает! А как на самом деле было, никто не знает. Может, он надоел ей, вот она и застрелила назойливого любовника. Чтобы не приставал и не разрушал семью.

— Или муж любимой женщины постарался, — подсказала Ниночка, убирая чашки. — Классический вариант.

— А мне не нравится. — Я встала, чтобы помочь ей. — Вообще, вся эта любовная история кажется мне притянутой за уши. Алябьева слышала телефонный разговор за три месяца до смерти Ильи. Вот если бы его на следующий день убили… Нет, скорее, это могло быть связано с работой. Перегон иномарок через границу, растаможка, продажа здесь — масса возможностей для криминала. Если кто-нибудь из сотрудников фирмы занялся побочным бизнесом, то начальник службы безопасности мог сильно помешать. — Я перешагнула через длинные ноги напарника и поставила вазочку с печеньем на подоконник. — Гоша, подвинься.

— По старым армейским делам могли достать. — Гоша, вместе со стулом, послушно отодвинулся к стене. — В те времена на Кавказе большая денежка крутилась.

— Все говорят, что Илья Алябьев был человеком порядочным, — напомнила Нина.

— Пока что я слышал об этом только от Галины Алябьевой, а она пристрастна. Во-первых, еще неизвестно, не была ли она сама в него влюблена — зря, что ли, она телефонные разговоры подслушивала? А если и не была, все равно благодарна за то, что Илья посоветовал брату на ней жениться. Женщины такие вещи ценят.

— Ценят, — согласилась я. — Но если Илья Алябьев был честным офицером…

— То это ничего не меняет, — закончил за меня Гошка. — Просто деньги, которые через него проходили, к его рукам не прилипали, вот и все. И значит, если у тех, кто эти денежные потоки контролировал, возникли к Алябьеву претензии, откупиться ему нечем было.

— Может, в порядке бреда, все-таки самоубийство? — Ниночка вернулась с чистыми чашками и поставила их на подоконник. — Тогда можно объяснить, как пистолет оказался у Ивана.

— Ну-ка, ну-ка! Объясни! В порядке бреда, разумеется.

— Так ведь все просто — Иван возвращается домой, видит тело брата, подбирает пистолет, прячет его…