Мишель Бюсси - Помнишь ли ты, Анаис? [сборник]

Констатирую – вероятность нулевая. Шансы один к миллиарду.

Маковая хозяйка больше не смотрит на меня, она уже убирает коробки в трейлер, стоящий за ее стендом.

Надо ловить момент. Попятившись, я достаю телефон и стремительно – никогда бы не подумал, что способен развить такую скорость, – делаю с десяток снимков: детская полка, одежда, игрушки, куклы, диски.

Хочу доказать себе, что не спятил, и показать их Мюгетте. Память у жены всегда была лучше моей. Она точно вспомнит. И прояснит эту тайну.

Мюгетта между тем все еще торгуется. Подойдя, я слышу, как она говорит продавцу скамеечки, который по ходу дела уже вдвое сбросил цену:

– Нет, все-таки я ее не возьму. Мне нужна лесенка на пять ступенек. Пожалуй, попытаю счастья на той неделе на ярмарке-от-всех в Ла-Фоллетьере.

Комментарий Мюгетты

На этом этапе, не желая испортить саспенс истории, которую так хорошо рассказывает мой муж-писатель, уточню одно: Габриэль сильно преувеличивает мою страсть к ярмаркам-от-всех.

Я бываю от силы на пяти в год! И тащу туда моего бедного муженька силой, но, как правило, возвращаюсь домой с пустыми руками, а он бродит по проходам часами и всегда уходит со стопками книг, пачками дисков и другими «несметными сокровищами». Как будто вещи тоже могут рассказать нам о прошлом.

Я распечатал все фотографии и разложил их на столе в гостиной. Внимательно рассмотрев каждую, Мюгетта высказывается, не пытаясь скрыть насмешливые нотки в голосе:

– Ну ты даешь, Габи! Ни за что не поверю, что у этой женщины были сын и дочка ровесники нашим детям, и она возила их в такой складной коляске, покупала девочке этих кукол, а мальчику мультяшных героев и машинки. И что он, когда подрос, слушал рок и хеви-метал.

Я не обижаюсь. Я сержусь на себя. За то, что не подвел вчера Мюгетту к тому стенду. На месте она бы узнала и кукол, и коляску, и лошадку, и диски. Наверняка вспомнила бы подробности: погнутое колесико, карандашную линию на коробке с игрой, царапину на фигурке… А я не решился. Мюгетта не умеет хранить чужие секреты.

Я не сдаюсь, указываю на укрупненный снимок с куклами:

– Да ты присмотрись. Узнаешь Полининых любимых кукол в полном составе? Шарлотта, Лора, Имани и Келли… Беленькая, лысенькая, черненькая и рыженькая. Ее знаменитые четверняшки. Все вместе!

На лице Мюгетты появляется противная улыбочка. Так бывает всякий раз, когда я пытаюсь изложить ей свою гипотезу очередного нераскрытого преступления.

– Брось, Габи, когда дети были маленькими, всем нам бросали в почтовые ящики одни и те же каталоги. По телевизору крутили одну и ту же рекламу. Все девочки просили на день рождения и Новый год одних и тех же кукол.

– Ладно бы только куклы… – Я нервным жестом откладываю фотографию. – Но сумма совпадений просто невероятна! Все наши игрушки, все диски, все вещи лежали, стояли и сидели на этом столе… как будто… – Я ищу слова. – Как будто эта женщина выставила на стенде нашу жизнь!

– Милый, мы с тобой покупали массу вещей, которых у нее не было.

– Ты права… но все, что она продавала, было у нас.

– Как и у миллионов других родителей… Что ты хочешь доказать, Габи?

– Ничего… абсолютно ничего. Ты затащила меня на ярмарку… Я просто говорю, что это поразительно!

Мюгетта уже не слушает. Расположилась на диване и уткнулась в нового Жиля Легардинье [19] Жиль Легардинье (р. 1965) – популярный французский писатель и сценарист, его прозвали создателем «книг для отличного настроения». . Детективы, тайны, расследования моя жена терпеть не может.

Я не унимаюсь, беру другую фотографию:

– А лошадка-качалка? Моя мать подарила ее Полине, когда та родилась. Вспомни, это штучная вещица, сделана на заказ ее знакомым столяром. Такую нельзя было купить в супермаркете.

Мюгетта покорно поднимает глаза от книги – так ведут себя с не в меру надоедливым ребенком.

– Да, милый, но эта лошадка почти сгнила на чердаке. Когда мы затеяли генеральную уборку, ты пустил ее на дрова.

– Уверена?

– Абсолютно. Ты аккуратно отвинтил все, что не горит, остальное распилил, а уж куда потом все делось, тебе видней.

Теперь я смутно припоминаю этот эпизод. Но ни за что не признаюсь Мюгетте, разве что попутно выдвину гипотезу: кто-то мог стибрить части лошадки и собрать ее заново.

Я продолжаю рассматривать снимки в поисках новых доводов. Мюгетта тихонько закрывает книгу и роняет фразу, которая меня добивает: