Марина Крамер - Реанимация судьбы [litres]

– Это что же, ты сидела за рулем перевернувшейся машины? Или ты неслась по встречной полосе на дурной скорости? – поинтересовался муж, закуривая.

– Я же просила…

– Деля, хватит. Так сложились обстоятельства, и я даже рад, что смог тебе помочь. Рад, что вспомнил это ощущение… думал, что уже никогда больше не смогу взять в руки скальпель, а вот нет, смог. И уверен, что все сделал правильно – ты ведь там была, видела, ну, скажи? – требовательно глядя мне в глаза, спросил он.

– Я не сделала бы лучше, – не кривя душой, признала я.

– Так за что ты пыталась извиняться? Девочка будет жить с нормальным лицом, не потеряет глаз, не останется изуродованной. Чего еще желать?

– Тебя, – сказала я, беря его за руку. – Тебя, Мажаров, за столом в соседней операционной. Нет ничего, что я желала бы сильнее. Я хочу поднимать глаза во время операции и видеть, как ты работаешь за стеклянной стеной. Хочу сталкиваться в предоперационной, хочу спорить с тобой, обсуждая ход операции. Понимаешь? Я хочу вернуть это все, потому что это было самое счастливое мое время.

Мажаров вдруг рассмеялся, откинув назад голову, и я испугалась, что снова все испортила, снова надавила и пытаюсь манипулировать им. Но Матвей, отсмеявшись, потянул меня к себе, усадил на колено и спросил:

– А что будешь делать, если я захочу вернуться не на полную ставку, а, скажем, на два дня в неделю?

– Все, что ты захочешь, – решительно сказала я. – Любые твои условия я приму и не стану возражать.

– А как же коллеги? – поддел он. – Станут шептаться за спиной, что непоколебимая Драгун потакает собственному мужу.

– Веришь – мне все равно, – заверила я, разглаживая пальцами его взлохмаченные брови. – Чтобы снова иметь в штате хирурга твоего уровня, я готова терпеть любые сплетни.

– Тогда можешь оформлять меня с ноября.

– Почему с ноября?

– Ну, дорогая, ты как всегда – тебе палец, а ты руку стараешься отхватить. Мне нужно утрясти расписание в академии, освободить дни, которые я буду проводить в клинике, да мало ли формальностей. Но с первого ноября можешь на меня рассчитывать два раза в неделю. Конкретные дни я тебе чуть позже назову, к концу этой недели.

Если бы могла, я сейчас прошлась бы по квартире колесом, настолько меня переполняла радость. Мне удалось, удалось! И я была уверена, что два дня со временем перерастут в полноценную рабочую неделю с полной загрузкой, а академию Матвей все-таки оставит, потому что быть хирургом – это то, для чего он родился, пусть это звучит пафосно. Это была моя грандиозная победа, и когда завтра я расскажу об этом Василькову, уверена, он тоже будет рад.

Моя жизнь словно переместилась на следующий виток. Со следующего утра я вполне серьезно начала отмечать крестиками дни, оставшиеся до первого ноября.

Это вдохновило меня, придало сил и отвлекло от мыслей о странном поведении Авдеева. В принципе, если вернется Матвей, никакой Авдеев мне не будет нужен – ну, не настолько, чтобы продолжать закрывать глаза на его выходки и странности. Увольнять его, конечно, не стану, но и больших надежд возлагать тоже не буду.

Матвей не стал обсуждать со мной вчерашний разговор, вел себя как ни в чем не бывало, и я тоже решила последовать его примеру. Зачем гнать впереди паровоза, муж, дав слово, не отыгрывал назад, и я не сомневалась в том, что он сделает так, как решил.

В клинике я тоже пока не стала никому об этом говорить, кроме Василькова. Дядя Слава обрадовался так же, как и я:

– Ну, наконец-то! Теперь и ты успокоишься, и Матвей на своем месте будет. Обучать, конечно, важно, но если ты хирург, твое место у стола. Одного не пойму – как тебе удалось?

– Вчерашняя авария, – коротко отозвалась я, просматривая принесенный Васильковым график операций.

– Да, я слышал, что Матвею пришлось оперировать. А ты чего же?

– Я уже прооперировала до этого пациентку Авдеева, а голова, знаешь ли, все еще не совсем в порядке, трудно быть в напряжении несколько часов подряд.

– Пациентку Авдеева? – нахмурился Васильков. – Опять маммопластику отдал?

– О, ты тоже заметил?

– Конечно. Он, кажется, вообще только одну провел за все время, что здесь работает.

– И ты знал и промолчал? – укорила я, снимая очки. – Почему сразу меня не предупредил, что такое происходит?

Васильков пожал плечами, закинул ногу на ногу и вытянул из моей пачки сигарету:

– Да как-то внимания сперва не обратил. Ну, думаю, может, техникой не особенно владеет, хочет подучиться.