Ирина Грин - Чужая лебединая песня [litres]

– Девочка, – она сразу перехватила на себя инициативу, – вот возьми. Здесь пятьдесят тысяч долларов.

Она полезла в свою сумку, из тех кошелок, основным критерием при покупке которых является: влезет ли в нее два килограмма картошки и арбуз, и вытащила объемистый конверт. Раскрыла его, демонстрируя толстые зеленые пачки.

– Найди своему ребенку какого-нибудь другого папу. – С этими словами она отшвырнула конверт и сунула пачки в руки Алисе.

Алиса отлично знала этот торгашеский прием – трудно отказаться от денег, когда они уже в твоих руках. Одно дело гипотетические обещания, а другое дело – вот они, американские деньги, за которыми свобода, независимость, возможность какое-то время ни в чем себе не отказывать.

– Но это же ребенок Феликса, он тоже имеет право решать, – попыталась возразить Алиса.

– Милая моя! – строго произнесла Мартынова. – Я тебя прекрасно понимаю. Когда я выходила замуж за молодого человека с именем Феликс, что в переводе с латыни означает счастливый, преуспевающий, плодородный, я тоже рассчитывала стать матерью, по крайней мере пары ребятишек. Мне удалось, во всяком случае, я на это надеюсь, сделать его счастливым и преуспевающим. Но вот плодородным… Это от меня не зависело. Он не может иметь детей. Вообще. Никак. Никогда. Так что тут тебе не повезло. А еще он не приемлет лжи. И если ты успела рассказать ему о ребенке, то он понял, что ты всего лишь маленькая лживая шлюшка. Да, да! Маленькая! Лживая! Шлюшка!

Каждое слово жгло, как пощечина, заставляло вздрагивать от боли и отступать назад. А потом вдруг в небо взлетела одинокая ракета, и небо полыхнуло огнем. Вот оно, оранжевое небо Москвы, ее добрый знак. И Алиса бросилась на обидчицу. Она схватила ее за лацканы пиджака и ударила головой.

Мартынова от неожиданности покачнулась и рухнула на спину. Лоб пронзила боль, но что значит боль по сравнению с радостью от зрелища поверженного врага. Алиса бросилась на жертву, ухватила ее за жидкие пряди и стукнула затылком об асфальт. А потом еще раз. И еще… Из разбитого лба Алисы текла кровь и капала на грудь Мартыновой, смешиваясь с ее кровью. Они словно породнились в этом порыве ярости, стали кровными сестрами.

Когда Алиса пришла в себя, Мартынова уже не дышала.

Подняв с земли кошелку, Алиса сунула в нее деньги: гордость – хорошо, но, как говорит народная мудрость: «живется, у кого денежка ведется». Присыпала тело листьями, села на скамейку. В остывающей голове начали появляться первые мысли, и мысли эти касались собственной безопасности. Завтра утром труп обнаружат, придет полиция с собаками, пойдут по следу и найдут ее. Машина! Если уехать на машине, то никакие собаки не унюхают. А куда ехать? Ответ пришел сам собой: к Лешке, больше некуда.

Лешка тему просек сразу.

– Ты нигде не наследила? – спросил он, глядя на испачканную кровью одежду Алисы.

– Не знаю… не помню… Наверное, да…

У Алисы жутко разболелась голова, и она уже практически не соображала, что делает.

– Раздевайся, – скомандовал он, выдрал откуда-то свою дорожную сумку и, шурша пакетом, бросил ей что-то нежно-голубое.

– Мое выпускное платье? – удивилась она. – Откуда?

– Надевай, – сердито скомандовал он.

– Ты его украл?

Грязные Алисины пальцы оставляли следы на светлой ткани. В другое время ей бы польстило такое проявление любви со стороны Лешки, но сейчас она старалась не думать о нем.

– Я поеду разбираться с трупом, – сказал Лешка, а ты постучишь в дверь на втором этаже. Там живет конченый придурок. Твоя задача – заставить его вызвать «Скорую помощь».

– Зачем? – головная боль становилась просто невыносимой.

– Это будет твоим алиби.

Лешка вытряхнул вещи из сумки на пол, сунул в нее Алисину одежду и обувь, вскинул сумку на плечо.

– Пошли.

Уже на лестнице, он повернулся к Алисе, притянул ее к себе, прижался к ее губам своими губами, прошептал: «Прости, родная» и ударил ее кулаком в лицо, целясь в рану, нанесенную головой Мартыновой.

Алиса коротко вскрикнула и осела к Лешкиным ногам.

Конечно же, Федька оказался жутким придурком – ел какую-то немыслимую дрянь, смотрел идиотские фильмы, имел странные, очевидно, почерпнутые из интернета, понятия о сексе. Но еще более жутким придурком оказался Лешка. Он стал ревновать Алису к Федору, а узнав о ребенке, требовал немедленно узаконить отношения и вернуться в Новолапинск. В Новолапинск!

– И в Новолапинске люди живут, – говорил он то и дело.