Сергей Бакшеев - Похищение со многими неизвестными

— Она здесь. Получишь в обмен на деньги. — Ксения похлопала по сумочке.

— Я наверх, в кабинет. Добавлю деньги из сейфа. А ты позвони в полицию, расскажи, что тебе угрожал ножом Нурали.

— Чтобы его арестовали?

— Или мне придется поделить деньги между вами.

— Это я их заработала! — Ксения взялась за телефон.

Поднявшись в кабинет, Алекс включил свет и специально прошелся около окна. Он знал, что его заметит Нурали. Убедившись, что Джураев идет к дому, Круглов спустился вниз. На нем была застегнутая куртка, а в руке он держал большой нож. Круглов хладнокровно убил Ксению, сорвал с нее драгоценности и сунул в женскую сумочку. Во внутреннем кармашке сумки он нашел микрокарту памяти. Далее действовал по плану: спешно покинул двор, спрятал сумочку в туалете узбека и там же утопил нож.

Спустя двадцать минут Круглов на вертолете вернулся на шумную вечеринку. И стал демонстративно напиваться, чтобы его все запомнили.

В это время в его дом приехала полиция. Они обнаружили труп Савиной и арестовали Джураева. Вскоре были найдены неопровержимые улики.

Ближе к полуночи пьяный Круглов как ни в чем не бывало вернулся домой. Там его ждала следователь Петелина.

Круглов просчитался в одном: карта памяти в сумочке Савиной оказалась пустой. Настоящую карту с записью девушка прикрепила к маятнику часов. Она собиралась сообщить об этом Круглову только когда окажется далеко от него.

Представив в красках сцену коварного расчетливого убийства, призванного скрыть другое жестокое преступление, Петелина ужаснулась. И эта мразь станет политиком? Это немыслимо! Круглов — насильник и убийца. Его место в тюрьме, а не во главе партии или в парламенте. Что бы Молотов не говорил о пользе для государства, но так поступать нельзя! Такой подход переворачивает представление о хорошем и плохом, а правильном и неправильном, о добре и зле. Это аморально!

Допустим, Кругловым будут управлять, он станет марионеткой в руках власти. С ним будет удобно: власть хочет стабильности, ей кажется, что она действует из лучших побуждений, но такие методы управления развращают. Если ты покрываешь преступника и используешь его страх, то сам становишься соучастником преступных действий. Грань между «можно» и «нельзя» исчезает. Совесть оправдывает любые поступки, ведь это все для высшей пользы, в том виде, как ты ее понимаешь.

Из гнилых бревен светлый терем не построишь. А если и получится неказистое строение, то стоять ему суждено недолго.

Елена села на стул. Ее плечи опустились: бессонная ночь придавила тело усталостью. Ее душа может сколько угодно клокотать негодованием, но разум понимает, что силы неравны. Как только она попытается возбудить уголовное дело против Круглова, полковник Молотов сумеет заткнуть ей рот. Ее вышвырнут из Следственного комитета — это в лучшем случае. Если она и дальше будет мешать, то уголовное дело заведут против нее. Повод придумают. Или создадут.

Как же остановить Круглова? Она не сможет нормально жить, если эта тварь будет вещать о демократии и либеральных ценностях с экрана телевизора.

Где он сейчас? В машине с Ручкиным. Вместе с человеком со сдвинутой психикой, убийцей под стать ему.

И неожиданно пришло понимание — если закон не в силах остановить Круглова, то, возможно, это удастся преступнику.

Она помнила, что Максим взял смартфон Лоськова. Его номер она знала. Елена включила программу пересылки и отправила видеозапись насилия над мальчиком Ручкину.

Черная «ауди» приближалась к Москве. Ручкин зорко контролировал Круглова и посматривал по сторонам. Пока события развивались по его плану.

«Хорошо, что машина черная, как у всех чиновников, спешащих сейчас из своих загородных вил в высокие кабинеты, — размышлял Ручкин. — Почему они предпочитают черный цвет, ведь это цвет траура и зла? Может, этот цвет сливается с их мрачными душами?»

Пискнул телефон, извещая о полученном сообщении. Ручкин мельком взглянул на дисплей — от Петелиной. Какого черта! Она забыла, что он забрал телефон у ее дружка Лоськова? На дуру она не похожа. Или следователь решила написать лично ему?

Он включил запись. И побледнел. Запись была сделана дрожащей рукой, Максим смотрел урывками, отвлекаясь на дорогу, но разглядел возбужденного похотью Круглова, маленького испуганного мальчишку и то безобразное, что между ними происходило.

Максима перекосило, он вышвырнул телефон в окно. Прикосновение к мерзкому жгло ему руки.