Алексей Наст - Распутницы

В кабинет заглянул Ребров, увидев Егорова, удивился:

— Уже вернулись?

— Уже…

— Включим телевизор?

— А что там? — спросил в ответ Геннадий, пряча компроматы на отца по карманам.

— Прямое включение по местному каналу — люди Пантелея штурмом берут мясной завод!

— Ого! Вон он, значит, как! — покачал головой Геннадий. Однако далее вслух говорить не стал, потому что тут же в мозгу промелькнули мысли о какой-то связи стрелки с Ондатром, на которой погибли оба авторитета и куда кинулась теперь вся полиция, плюс прокуратура, плюс Следственный комитет по особо важным делам, и рейдерским вторжением боевиков Пантелея на мясной завод. Помешать расправиться с собственниками успешного предприятия теперь было некому. Всё внимание силовых структур и местной власти было привлечено к гибели авторитетов. Получалось, у Пантелея тоже свой «крот» в управлении орудует? Это что же, у каждого авторитетного предпринимателя есть свой информатор, свой «засланный казачок» в силовых структурах? Так выходит? Кто-то искренне пытается бороться с преступностью, как Геннадий или вон Одоева с Ребровым, а кто-то беззаконие провоцирует, потакая засилью воров во всех сферах жизни? Так решил ли Геннадий свою проблему, получив компроматы на отца и увидев трупы Ондатра и пытавшегося свергнуть его с трона Малофея? Или это будет бесконечной проблемой органов внутренних дел — воровские прихвостни и лазутчики в системе, уничтожающие в зародыше возможность победы над коррупцией и преступностью?..

Ребров уже сидел перед телевизором и смотрел прямой репортаж побоища у крыльца заводоуправления, а после, когда тренированные злодеи Пантелея, наряженные в чёрную униформу мифической охранной фирмы, чем-то похожую на тюремную робу, легко сбили заслон обычных сторожей, мордобой и женские визги конторского персонала переместились в узкие коридоры. Там и тут полопались оконные стекла, грохнул взрывпакет, из одного кабинета второго этажа сквозь открытую форточку повалил дым — выкуривали собственников дымовой шашкой.

Пантелей, значит, город теперь под себя подломит — организация Ондатра, лишившись своей верхушки, ослабла, ей ещё предстоит кровавый разбор «должностей» среди тех, кто остался. Она Пантелею теперь не противовес. Сейчас начнётся беспредел, как в лихих девяностых, только успевай уголовные дела открывать!

— Как съездили на стрелку? — не отрываясь от экрана, спросил Ребров.

— Ты не в курсе?

— Нет. Как?

— Хорошо… Два трупа.

— Что?! — Ребров обалдело оглянулся. — Одоева-то жива?

— Типун тебе на язык! Лиза молодец!

— А-а… — Ребров снова обратил своё внимание на экран телевизора, совсем не любопытствуя, кто же перешёл из нормального, живого состояния в неживое, стал «добычей» патологоанатомов.

Геннадий не стал вдаваться в подробности. Поглаживая карманы, в которых покоились компроматы, глядя на творящийся на мясном заводе беспредел, подумал, что хранить их не стоит — это самая опасная бомба по его душу, надо их уничтожить, изломать и сжечь.

Тут из открытой настежь входной двери заводоуправления показалась женщина лет сорока, которую за волосы выволок и пинком столкнул с крыльца Тетеря! Ах, тварь, вот он, охранник липовый!..

В душе Геннадия закипел гнев по отношению к подонку — не получал он ещё укорота, раз так бесцеремонно поступал с людьми: кого-то избил, кого-то ограбил, кого-то мочой окатил, кого-то за волосы из собственного кабинета выволок и кинул наземь. Там ведь и второй урод должен быть — Пантелей всю свою шушеру отправил громить заводскую контору.

А полиции всё нет и нет. Тут что хочешь думай, а мысль о спланированности акций (стрелка следователей с Ондатром и Малофеем и штурм людьми Пантелея мясного завода) задуманы как одно целое. Опять кто-то ведёт свою большую игру, и снова Геннадий в ней разменная пешка. Как и Лизка Одоева!

Геннадий ещё пару минут смотрел на погружающееся в дым здание, слыша крики, матерки, женские и мужские вопли, потом посмотрел на Реброва, спросил:

— Ты как?

— Не понял.

— Работаешь?

— А как же! Сейчас минут пять посмотрю и дальше буду трудиться. Телевизор выключу.

— Я по делам. Если меня кто спросит, придумай что-нибудь.

— Ага… Хорошо.

— Не забудь выключить телевизор.

Геннадий спустился в туалет, приспособил для акции сожжения грязное ведро уборщицы. Что смог, изломал. Всё это полил из бутылки смесью для розжига древесного угля. У них в кабинете эта бутылочка всегда пребывала в наличии, потому что, когда случалась премия или какой-то успех, который окрылял, не стесняясь, возжигали на внутреннем дворе, недалеко от рядка мусорных баков, мангал и разогревали на угольях уже купленный готовый шашлык или жарили из свежего мяса.