Ирина Андросова - Мечта на вешалке

— В общем, так, Алисочка, — резюмировала она. — Нам надо самим найти убийцу Кругловой Светланы Руслановны до того, как за тобой приедут в чудной решетчатой карете.

В принципе я не возражала. Мне и самой не хотелось садиться в тюрьму за чужое преступление. Ишь ты, как ловко все придумали! Я, значит, буду сидеть в тюрьме, а реальный убийца разгуливать на свободе! Вот уж дудки! Столичная штучка в такой ситуации наверняка бы… Хотя о чем это я?..

От перспективы настоящего расследования Наташка пришла в заметное оживление и, усевшись на кровати по-турецки, разложила перед собой тетрадный листок и шариковую ручку. Широченная красная футболка полностью скрывала ее переплетенные ноги в велосипедных штанах, отчего подруга поразительно напоминала продвинутого Будду. То и дело поправляя очки, съезжающие на кончик носа, Оганезова важно сказала:

— Первым делом нам надо понять, кто и зачем убил эту самую Круглову.

— А по-моему, достаточно выяснить только кто, — легкомысленно сказала я и тут же была поднята на смех знатоком и тонким ценителем детективного жанра.

— Ха, — издевательски произнесла Наталья и глянула на меня Поверх очков. — В том-то все и дело, что начинать надо с вопроса «зачем?». Вот смотри — Стервозу могли убить именно для того, чтобы лишить ее жизни…

— А что, разве убивают для чего-то еще? — усомнилась я.

— Какая же ты глупая, хотя и крашеная, — сердито ответила Наташка.

Подруга отчего-то считала, что глупыми могут быть только природные блондинки, хотя я по себе знаю, что это далеко не так. Встречались мне и искусственно осветленные девицы, которые казались тупее персонажей Джима Керри во всех его, вместе взятых, комедиях.

— Есть еще такой мотив, как подстава Алисы Гришечкиной, фоторобот которой сегодня показывали в «Криминальных новостях» под видом портрета предполагаемого убийцы, — сплетая, расплетая, складывая пальцы домиком и похрустывая суставами, мудрствовала Оганезова. — Допустим, преступник заметил, как ты тащишься за этой мадам, бросая на нее неоднозначные взгляды. И он решал — ага! Вот завалю Круглову, а все подумают на Гришечкину. Да и драка, как я понимаю, имела большой успех…

Я так и села. Вероятность досадить мне, убив для этого человека, как-то не приходила в голову. Да кому я нужна, чтобы городить весь этот огород!

— Ну-у, не скажи, — протянула доморощенная сыщица, не разделив моих сомнений. — Взять хотя бы наших, редакционных…

Я даже задохнулась от возмущения.

— Да ты что, Наташка, они же все милейшие люди…

Оганезова хмыкнула и презрительно посмотрела на меня.

— Наи-ивная, — процедила она сквозь зубы. — Алиска, ты не знаешь людей! Коллеги — это такие подлые личности, которые только и норовят подставить сослуживца и со стороны порадоваться, что по шее досталось не ему, а товарищу по работе. Тем более когда работаешь вместе со своим потенциальным врагом. В «Криминальной хронике» вчера рассказывали о риелторе Злобине, который зарезал официанта кафе, где обычно обедал его коллега риелтор Гусев. Злобин убил несчастного работника общепита только для того, чтобы бросить тень на доброе имя Гусева и присвоить себе выгодный обмен элитной квартиры в «Триумф-паласе». Понятно? А ты говоришь! Так что на твоем месте я бы глубоко задумалась на эту тему. Особенно мне кажется подозрительным начальничек наш, которого ты выставила полным дураком с этой его фотовыставкой…

— Ты думаешь, Денис Михайлович на такое способен?

Подруга кинула на меня полный снисходительной жалости взгляд, глянув поверх очков, как на больное дитя, и со вздохом ответила:

— Кто же знает, на что способен оскорбленный мужчина?

И, разделив листок на две половинки, в верхней части одной из них коряво написала: «Алиска». Под моим именем поставила цифру «один» с жирной точкой и рядом с ней накорябала: «Денис Михалыч Одинокая Рощин». Затем написала цифру «два» и вопросительно уставилась на меня. Я молчала, сбитая с толку этим взглядом. Тогда Наталья не выдержала и спросила:

— Кого вторым будем писать, Андрюху или Софью Петровну?

Я не поверила своим ушам.

— А они-то здесь при чем?

— Андрюшка давно на тебя зуб имеет за то, что ты его бумагой ворованной попрекаешь. Софья Петровна тоже на тебя обижена, — принялась загибать пальцы Оганезова.

— А эта-то за что?

— А помнишь, на общем собрании по случаю юбилея «Зеленого листка» ты встала и сказала речь, в которой пожелала нашей газете раз и навсегда распрощаться со всем отсталым и несовременным, таким же, как перманент Софьи Петровны, и неустанно двигаться ко всему новому и прогрессивному, держа курс на продвинутую стрижку Ленки Синицыной.