Рут Уэйр - Смерть миссис Вестуэй

– Ну что ж, – сказал Хардинг, когда они вышли из адвокатской конторы и в нерешительности остановились на улице. – Могу я угостить вас обедом? Или, что, пожалуй, уместнее, по пинте?

– Только не меня. – Эзра посмотрел в тяжелое, желтое небо, предвещавшее снегопад. – Я на вечер забронировал переправу из Фолкстона, так что пора возвращаться и собираться.

– Сегодня вечером? – Хардинг сморгнул и принялся застегивать куртку, чтобы защититься от холодного ветра. Вид у него был довольно обиженный. – Мне кажется, ты мог бы нас и предупредить. Вряд ли миссис Уоррен понравится, если ты просто удерешь.

– Господи! – воскликнул Эзра. Он сегодня не брился, и щетина покрыла всю шею и заползла за вырез футболки. Сейчас его наружность разительно отличалась от ухоженного, смазливого Абеля и грубовато-добродушного Хардинга. – Может, хватит, Хардинг? Меня ждут дела.

– Здесь у всех дела…

– Какого черта я вообще сюда приехал! – чуть не прокричал Эзра. В голосе послышалось что-то опасное; Хэл показалось, он еле сдерживается.

– О, ради бога, – вмешался Абель, и Хэл вдруг за улыбчивой, добродушной маской увидела бурлящий гнев, как будто Абель достиг точки кипения и ему чрезвычайно трудно удержать видимость любезности и приветливости. – Не понимаю, зачем ты так старательно делаешь вид, что тебя ото всего тут воротит.

– Не лезь, Абель, – огрызнулся Эзра, но тот только покачал головой.

– Ну ты даешь. Я знаю, Мод твоя близняшка и вся эта история причинила тебе много боли, но она еще и моя сестра. У тебя что, монополия на горе и трудное детство? Тебе было намного легче, чем Мод или мне.

– Ты о чем?

– Ты был любимчиком матери, что тебе прекрасно известно, – чуть обиженно сказал Абель.

– Если у нее и был любимчик, мне она об этом не сообщала, – сухо ответил Эзра.

Абель рассмеялся.

– Какая чушь. Ты не хуже моего знаешь, что мог веревки из нее вить. Как и из миссис Уоррен. Нам с Мод вставляли за то, за что тебя и пальцем не трогали. Ты бы вышел сухим из воды, даже убив кого-нибудь.

– Абель, заткнись.

– Значит, правда нам не по душе?

– Ты же ничего не знаешь. – Эзра засунул руки в карманы. – Ты не знаешь, каково мне пришлось, после того как Мод сбежала. Ты околачивался в городе, где одного за другим трахал мальчиков…

– О, плавно переходим к гомофобским выпадам?

– Да трахайся ты с кем хочешь. – Голос Эзры был опасно спокойным. – Я просто обращаю твое внимание на то, что тебя здесь не было, а потому не надо рассказывать мне, как и что.

– Дети, дети… – Хардинг выдавил смешок. – Достаточно, право слово. Пойдемте. Разумеется, ты волен уехать в любой момент, Эзра. Иначе и помыслить невозможно. Просто было бы неплохо, если бы ты поставил нас в известность о своих планах.

– Ну что ж, в духе информирования друг друга о планах сообщаю, что, вероятно, я тоже двину сегодня вечером. – Абель поежился на резком ветру, гнувшем макушки деревьев узкой аллеи. – Судя по всему, будет снег; хотелось бы выехать, прежде чем заметет дороги. Я не могу себе позволить еще один выходной, а также… Ладно… Мне надо к Эдварду. Кое-что прояснить. – Наступило неловкое молчание. – Тебя подбросить до Лондона, Хардинг? Митци ведь взяла машину.

– Спасибо, – несколько сухо ответил Хардинг. – Было бы весьма любезно.

Тем временем они дошли до стоянки, и Абель, достав ключи, нажатием клавиши открыл машину.

– А я? – довольно слабо спросила Хэл.

– Простите? – Хардинг обернулся к ней и моргнул. – О. Хэрриет. Конечно. Когда ваш поезд?

– Не знаю. Я не смотрела расписание. Но мне нужно… – Слова застряли у нее в горле, однако она заставила себя закончить фразу: – Ну то есть мне никак не добраться до вокзала. – О том, что ей не на что купить билет на поезд, Хэл решила умолчать.

– Я подброшу вас, когда поеду, – коротко сказал Эзра. – Но предупреждаю, мне нужно выехать около четырех. Это рано? – Он открыл машину.

– Спасибо. – Хэл несколько растерялась. – Мне подойдет любое время, правда. По-моему, до шести поезда ходят примерно раз в час.

Эзра кивнул, сел за руль, завел мотор и без дальнейших рассуждений двинулся в путь.

Абель, стоя рядом с Хэл, шумно, с раздражением выдохнул, глядя вслед машине брата, и сказал:

– О Боже. Простите, Хэл. Мы никогда особо не ладили, мы трое. Слишком разные. А мать еще натравливала нас друг на друга. Не знаю, что там себе думает Эзра, может, на самом деле не верит, что ходил у нее в любимчиках, но всем было яснее ясного: будь ее воля, он мог бы делать все, что ему заблагорассудится, она даже не особенно от нас это скрывала. Не очень-то весело было жить в такой атмосфере.