Юрий Ребров - Пуля не дура

Этажом выше щелкнул замок, и на площадке послышались голоса:

— Мы сейчас, хозяюшка, только вынесем и назад.

По лестнице тяжело затопали шаги. Четверо мужиков в замызганных робах тащили двое носилок, полных строительного мусора.

Преодолев себя, Семен Михайлович потащился за ними и благополучно выбрался на улицу. Оглядевшись, он неверным шагом доковылял до оживленного перекрестка и юркнул в автомат. Позвонив в милицию и на работу, вернулся назад и занял позицию у соседнего подъезда.

Скоро с воем и мельканием синих огней подкатил милицейский «Москвич» и следом небольшой темно-зеленый фургон с саперами. Враз осмелевший Туманский ринулся на перехват.

Когда подъехал Корчагин со своей бригадой, в квартире Туманского милицейский капитан допрашивал морально потерпевшего Семена Михайловича и писал протокол. Гранаты оказались настоящими, но были незатейливо подвязаны к дверной ручке и прямой угрозы не представляли. Капитан настойчиво призывал Туманского припомнить, кто из его знакомых мог так мрачно пошутить, но потерпевший только пожимал плечами и жадно глотал нарзан.

Макаров слонялся в ремонтной зоне, смотрел, как прилежно трудятся механики и слесари, подходил к одному, к другому и страдал.

Филимонов с самого утра безвылазно сидел в кабинете, и Саша маялся от безделья. Он завидовал работающим и раздражал их, как раздражает занятого бездельник-зритель.

Макаров вздохнул и решил в который уже раз выпить соку или кофе. Издали он заметил, как из комнаты отдыха показался Бобочка Токарев. Рядом, приобняв его за плечи, шел Туманский и, склонившись к Бобочкину уху, что-то сосредоточенно втолковывал ему. Бобочка смотрел невидящими глазами и безвольно двигался, направляемый вице-президентом. «Воспитывает, — почему-то с неприязнью подумал Саша. — Руководитель проявляет отеческую заботу. Делать ему, видать, нечего. Как и мне», — вздохнул он и поплелся к стойке.

Около шести ожил динамик в гараже и голосом Корчагина гулко объявил получасовую готовность. Механики споро поставили лимузин на яму и по заведенному порядку приступили к тщательному осмотру перед выездом.

Саша бросил на стол «Аргументы и факты» и поднялся с кресла.

Все с тем же отрешенным видом вошел Бобочка и, проходя мимо Саши, больно задел его.

— Носорог! — вскрикнул Саша, потер ушибленное место и ткнул пальцем в оттопыренный карман комбинезона. — У тебя кирпич, что ли, в кармане?

Бобочка странно дернулся и туманно взглянул на Макарова.

— Железо, командир. Я теперь кругом в ржавых железках и сам ржавею.

Лицо его вдруг дурашливо изменилось, он присел и поднялся, очень похоже издавая звук ржавых дверных петель.

— О! — Бобочка будто прислушался к себе и поднял палец. — Пора на профилактику. Моторным маслом? Нет, исключительно трансмиссионным!

Издав шум мотора, он заложил плавный вираж и выкатился прочь.

Когда Саша подошел к своей машине, Сережа вытянулся, подскочили остальные и тоже встали во фронт. Сережа проорал:

— Товарищ маршал, аппарат к полету изготовлен!

Саша лениво поднял руку и небрежно, через губу, бросил:

— Вольно.

В эту секунду он краем глаза уловил что-то за лимузином у заднего колеса. Яркий свет из ямы под машиной бил в глаза, и Саша то ли увидел, то ли привиделся ему желтый круг, мелькнувший в следующее мгновение между рядами машин.

Стараясь не выдать себя, Макаров не спеша пошел вокруг машины, ткнул пальцем в заднюю дверцу.

— Залапали! Приказываю вооружиться мягким обтирочным материалом и отполировать борт!

Так же не спеша он склонился над задним правым колесом, сунул руку в арку и сразу же нащупал за колесом прямоугольный предмет. С усилием дернув, он извлек его и воровато сунул под пиджак.

— Правый борт тоже обработать! — приказал Саша и, стараясь не подгонять себя, направился к лифту. «Только не нарваться на Корчагина», — повторял он про себя, как заклинание.

В коридоре третьего этажа было уже пусто — сотрудники успели разойтись. Саша толкнул дверь и вошел в приемную. Секретарша Полина стояла у зеркала и подкрашивала губы перед уходом. Она с удивлением взглянула на Макарова.

— У себя? Один? — небрежно спросил он.

— Оди-ин, — протянула она. — Что тебе?

— По личному.

— Подожди, так не положено…

— Мне можно, — мягко сказал Саша и, легонько отодвинув девушку, шагнул в кабинет.

Филимонов стоял у стола и укладывал в «дипломат» бумаги. Он поднял голову и нахмурился.