Ольга Володарская - Первая жизнь, вторая жизнь

Место старого лошадника занял молодой — сын его Филарет. Парень видный, златокудрый, с косой саженью в плечах. Дворовые девки все от него с ума посходили. Да что там! Даже домоправительница, пятидесятипятилетняя Ириада Тихоновна, за тридцать лет службы не проявившая интереса ни к одному из представителей мужского пола, нет, нет, да заглядывалась на тугие ягодицы нового конюха и разрешала ему заходить в кухню на обед. Папашу Филарета в дом вообще не пускала. Кричала, что он воняет навозом, и гнала даже с порога.

Явление красавца конюха внесло разнообразие в повседневную рутину. По крайней мере, было что обсудить. И все же этого было мало.

Лена маялась. Ей хотелось повидать если не мир, то хотя бы ближайшие города. В столицу съездить. А лучше на Кавказ. Там и горы красивые, и парни…

На день своего рождения Иван Федорович всегда цыган приглашал и фокусника. Но вдруг решил изменить себе и зазвал танцоров-горцев и пожирателя огня. Вот это было шоу!

Леночка с восторгом смотрела и на стройных, горячих парней в папахах, что под «Асса» прыгали так, будто взлетали, и на полного дяденьку с лоснящимся от пота телом. Он пил огонь. Потом изрыгал. И это было фантастично.

Но папенька категорически не желал вывозить дочь куда-то. В Калугу разве. Но что там? Да, не село, но все равно глушь…

Хоть бы в Москву! Но нет.

Иван Федорович за дочь волновался, когда она просто за пределы усадьбы выходила. Он столько детей потерял. Других уже не будет. Вот и трясся над единственным чадом.

А чтобы порадовать ее, выписал из столицы учителя танцев, бывшего прима Мариинского театра. Леночка подумала, что ее будут к балам готовить, уже скоро дебютанткой станет и пора будет выходить в свет, но нет. Князь хотел ее развлечь и отвлечь. И помочь немного в весе потерять посредством танцев, а то пополнела.

Учителя встречали толпой. Собрались не только те бабы, что в усадьбе обитали, но и из деревень подтянулись. Из Васильков — понятно, близко, а были те, кто десять километров прошел. Всем хотелось на столичного балеруна посмотреть. И кое-кому он приглянулся. Изящный, тонколицый, грациозный, причудливо одетый, он так сильно отличался ото всех мужчин, виденных всеми до этого.

— Какой красавец, — выдохнула Катерина, всплеснув своими полными ручками.

— И в подметки Филарету нашему не годится, — фыркнула Ириада Тихоновна. И первой ушла с крыльца.

…Через полгода с учителем распрощались. К огромному сожалению Катерины и облегчению Филарета. Первая постоянно с ним заигрывала, и он не был против, отвечал ей комплиментами, но не переходил границ. Ко второму приставал он лично. Тоже корректно. Поэтому красавец конюх терпел, сколько мог, но, когда балерун похлопал его по ягодицам, с разворота дал кулаком в челюсть. Сломал. Пришлось везти в город, чтобы ставить скобы. Больше учитель танцев в усадьбу не вернулся.

Им было пятнадцать и восемнадцать, когда разразилась гроза.

Варвара обожала Леночку. И ей, безусловно, нравилось подолгу гостить в богатой усадьбе, принимать подарки от князя, разделять интересы его дочери, сидеть за одним столом с хозяевами (не всегда звали, но и такое бывало). Она вела себя скромно, поэтому приживалкой ее называли лишь за глаза.

Варвара была всем довольна, но не счастлива. Хотелось чего-то добиться самой. Хотя бы малости. И она стала учить деревенских детишек грамоте. Благо книги, тетради, карандаши имелись. Их ей давали Филаретовы. А Иван Федорович велел в заброшенной сторожке поставить лавки и столы, свечей принести и разрешил Варечке устроить там школу.

Лена же все грезила о далеких краях. А также о принцах, коих, по ее мнению, могла рассмотреть и в пастухах. Но ее по-прежнему держали на привязи.

Когда папа сообщил, что через два месяца состоится ее дебютный бал, Леночка чуть не умерла от счастья. С упоением к нему готовилась: придирчиво подбирая наряд, украшения, репетировала танцы, вспоминала правила этикета.

Варвара во всем ей помогала. Даже изображала кавалера, а для убедительности рисовала себе залихватские усы.

Филаретовы были богаты. Доход им приносили вклады в нескольких банках. Только они. До Ивана Федоровича князья много чем занимались — и прииски держали, и мануфактуру, и даже газету печатали, но Ленин папа все продал, средства удачно разместил (яйца разложил по разным корзинам) и жил себе не тужил. Не имея страсти к гульбе, азартным играм, женщинам легкого поведения, он мог тратить деньги на дочь, не считая их. Поэтому ей доставляли все самое лучшее. И нарядили к балу как принцессу…