Ольга Володарская - Первая жизнь, вторая жизнь

— Очень доходчиво ты мне все объяснила, спасибо. То есть ты — эксперт, который решит оставить игрушку Витале или нет?

— Именно. — И заиграла глазками. — Так что, поможешь?

— Нет.

Не ожидала Тайра услышать такое. Женя плясал под ее дудку все то время, что они встречались. Он не просто исполнял все ее желания, он предвосхищал их. Ей зачастую и просить не приходилось, Ткачев сам предлагал себя в качестве волшебника на голубом вертолете. Все, что было по силам, делал для Тайры. Но так и не смог завоевать ее любовь. Она досталась бородатому арабу. Что она нашла в нем? Ничего, кроме красоты лица. Бездарный, глупый, капризный. А Тайра всегда, как сама говорила, ценила не внешность, а характер.

Поди пойми этих женщин…

— Извини, я не расслышала, — вновь заговорила Тайра. — Ты сказал «нет»?

— Да.

— То есть…?

— Да. Я сказал «нет».

— Мстишь? — ее узкие глаза стали щелками.

— За что?

— Я же бросила тебя в одночасье.

— Давно это пережил. Но у нас с тобой конфликты интересов. Я работаю на Виталю. И не собираюсь мешать его грандиозным планам.

— Ты желаешь ему зла?

— Ни в коем случае. Виталя мне нравится. И я надеюсь на дальнейшее сотрудничество. Так что мы вместе будем находиться в гиблом месте, которое, на мой взгляд, не представляет опасности. Так называемые призраки не убивают. С ними можно сосуществовать. Я научу Виталю. А если понадобится, объясню его папе, в чем он не прав.

Тайра привстала с табурета, оперлась руками на стол и подалась к Жене. Он увидел, что ее помада чуть поплыла, а тушь осыпалась. Глаза девушка могла не смывать по нескольку дней. Спала с макияжем, утром только подтирала пятна на веках и подкрашивала те места, с которых сошла косметика. Из-за этого подушки всегда были грязные.

— Ты нравишься мне таким, — выдохнула она.

Женя поморщился. От Тайры пахнуло вареным луком, а он его терпеть не мог.

— Решительным, непоколебимым…

— Лесть тебе не поможет. Я все равно не стану тебе помогать.

— Нет так нет. — Она ткнулась своим носом в его.

Оттолкнуть? Невежливо. Но этот запах… Как его терпеть?

— Я хочу тебе один вопрос задать. Можно?

— Да, только, пожалуйста, отодвинься. Ты нарушаешь мое личное пространство.

Тайра пропустила его просьбу мимо ушей.

— Почему ты не выкинул мои значки, а носишь их на жилете?

— Нравятся они мне.

— Они? — и усмехнулась.

Спешно собравшись с любимым в Оман, Тайра все с собой забрала, кроме коллекции значков. Собирать их начал еще ее дед. Крепил к бархатному вымпелу комсомольской организации. Эстафету принял сын. За ним дочка Тайра. Последняя внесла самую большую лепту — утыкала весь вымпел. Правда, ерундой по большой части. Всякими дурацкими детскими фигурками типа «Хэлоу Кити» или «Кот Феликс», а также девчачьими, с портретами Тимберлейка и героев сумеречной саги. Их Женя на свой жилет не прикрепил. На нем по большой части те, что собрали дед и отец, но несколько Тайриных. Самый любимый — звезда шерифа. У него самого был такой в детстве. У трех вокзалов в ларьках продавали модную по тем временам американскую символику.

Женя перенес значки на свой любимый жилет, когда страдал по Тайре. Нося их, он тешил себя мыслью о том, что малая ее частичка осталась с ним. И по воле любимой. Она намеренно оставила коллекцию, а не забыла…

Чтобы был повод вернуться!

Ляптн перестал ждать Тайру спустя пять месяцев. Как и страдать по ней. Любить — нет. Это чувство засело глубоко внутри, но он научился жить с ним. Как с пирсингом в соске. Мало кто знал, что он сделал его себе. Когда было так плохо без Тайры, Женя решил заглушить душевную боль физической. Думал сначала тату набить, но это же все равно что комарик покусает. И решился на прокол. Соска! Ему всегда казалось, что нет ничего страшнее, чем это. Разве что интимный пирсинг…

Теперь его правую грудь украшало колечко. Его никто не видел, поскольку Женя не оголялся прилюдно: не принимал душ вместе с кем-то, не ходил на пляж, не переодевался… И не занимался сексом с тех пор, как его бросила Тайра.

— Если я признаюсь, что уехала из Омана ради тебя, что ты на это скажешь? — услышал Женя ее голос.

— Поставлю твои слова под сомнение. И это мягко говоря.

— Ты так не уверен в себе?

— Я так не уверен в тебе.

— Дурак.

И впилась в его рот губами. Остро, как жалом. Благо на пару секунд. Отлипнув, сразу убежала.

А Женя еще долго сидел неподвижно. С перемазанным помадой лицом. Привкусом вареного лука во рту. И пониманием того, что ради Тайры он пойдет на все.