Наталья Александрова - Не заглядывай в пустоту [litres]

У них в семье было заведено иногда по выходным обедать вместе, в квартире отца. Когда был жив Антон, они с Людмилой заходили к отцу редко, Антон в сердцах говорил, что эта семейка ему и на работе осточертела. Людмила не спорила, ей тоже было некомфортно за общим столом, хотя отец повторял, что это сближает, сплачивает семью.

Никакой близости между ними никогда не было, это понимала даже Людмила, но тот же отец говорил, что семья сильна традициями, и Людмиле до сих пор не приходило в голову открыто протестовать. Антон же пользовался любым предлогом, чтобы увильнуть от совместной трапезы, как, впрочем, и Карина.

Сейчас, после тяжелого разговора с отцом и братом, Людмиле вовсе не хотелось сидеть с ними за одним столом, и она хотела было отказаться, но случайно бросила взгляд на свое отражение в зеркале…

Показалось ей или нет, но отражение едва заметно кивнуло и прошептало:

– Иди, не бойся! Я с тобой…

И верно, не стоит прятаться, нужно встретиться с ними лицом к лицу. Она все выдержит ради крошечной девочки!

– Хорошо, – проговорила Людмила против воли, – я сейчас приду.

Когда она вошла в столовую, отец и брат уже сидели за столом. Карины не было, и Людмила малодушно ей позавидовала. Родные о чем-то разговаривали и замолчали при ее появлении. Людмила молча заняла свое место, опустила глаза.

Столовая в квартире отца была очень просторной. Основное место в ней занимал длинный стол, за которым могли свободно разместиться сорок человек. Но теперь, после смерти Антона, их осталось только четверо, а сейчас трое, и это создавало впечатление арктической пустоты и холода.

Это впечатление еще усиливалось оттого, что стол был накрыт белоснежной скатертью голландского полотна. Немного нарушали эту полярную картину розы в хрустальной вазе и столовые приборы старинного серебра.

– Мила, – проговорил отец, откашлявшись, – хорошо, что ты пришла. Мы все погорячились, но не нужно делать из мухи слона. И самое главное – не нужно принимать скоропалительных решений. Ты знаешь, время все лечит, и время дает ответы на самые сложные вопросы. Так что немного подождем и не будем забывать, что мы – одна семья.

Глеб сидел напротив Людмилы и комкал в руках край салфетки. После слов отца он быстро взглянул на сестру.

Людмила ничего не ответила. Отец повернулся к двери и распорядился:

– Анна Ивановна, можете подавать!

Анна Ивановна внесла фарфоровую супницу, поставила ее посреди стола, разлила по тарелкам суп. Сегодня она приготовила крем дюбарри – французский суп из цветной капусты.

Брат налил себе бокал белого эльзасского вина. Отец пил за обедом только минеральную воду, Людмила предпочитала свежевыжатый апельсиновый сок.

Анна, не спрашивая ее, налила в ее стакан сок из кувшина.

Людмила вспомнила сцену, которую видела в зеркале. Это был тот самый кувшин из темно-синего хрусталя…

Анна не успела еще отойти от стола, когда Людмила подняла полный стакан, ее рука как бы нечаянно дрогнула, и стакан выпал, облив темное платье домработницы, несколько капель попало и на ее лицо.

Анна Ивановна вскрикнула, ее лицо побелело, она выбежала из столовой. Людмила вскочила из-за стола, едва не уронив стул, бросилась вслед за домработницей.

Она нашла Анну Ивановну в ванной. Женщина плескала себе на лицо водой, руки ее тряслись, лицо было серым от страха.

– Что это с вами? – проговорила Людмила, остановившись в дверях ванной. – С чего это вас так разбирает?

– Ни… ничего! – Анна повернулась к ней, поправила передник. – Я просто… хотела замыть… сок плохо отстирывается…

– Замыть? – звенящим голосом переспросила Людмила. – Леди долго руки мыла, леди долго руки терла, эта леди не забыла окровавленного горла!..

– Что? – Анна еще больше побледнела. – Какое горло, Людмила Михайловна? Бог с вами, что вы такое говорите!

– Не обращайте внимания, это просто стихи! – Людмила шагнула вперед, внезапно запустила руку в карман фартука и вытащила оттуда маленький флакончик. – А вот это что такое?

– Это… я не знаю…

– Яд? – спросила Людмила удивительно спокойным голосом. – Ты хотела меня отравить?

– Людмила Михайловна… – Анна с ужасом смотрела то на хозяйку, то на флакон. – Честное слово, я не знаю… Глеб Михайлович… он меня заставил… я его так боюсь… я не знаю, что это такое, честное слово… он велел налить в ваш сок…

– Хотела меня отравить? – повторила Людмила и надвинулась на домработницу. – Я тебя в порошок сотру! Мокрого места от тебя не оставлю! На зону пойдешь!