Наталья Александрова - Загадка уральской Мадонны [litres]

– Да, – неохотно согласился он. – Возможно, к старости Толстой утратил оценки и ориентиры. Признаю, пример не очень удачный, представь лучше, что прекрасным микроскопом забивают гвозди в стенку сарая… хоть это и затертый образ, но он хорошо иллюстрирует ситуацию.

Мне стало обидно за свой музей, за свой город, но на этот раз я не посмела возразить.

– И не только этой картине не место здесь – тебе тоже не место, ты заслуживаешь большего, гораздо большего… ты фактически не жила! Представь только, что может тебя ждать: новый огромный мир, огни больших городов, знаменитые дворцы и музеи, позолоченные гондолы, скользящие по ночным венецианским каналам, океанские лайнеры, коралловые острова, дорогие отели, великосветские приемы, интересные, яркие, необычные люди… да ты сама удивительным образом изменишься! Ты красива, удивительно красива, но неухожена и плохо одета, хороший парикмахер и дорогая, со вкусом подобранная дизайнерская одежда совершат чудо! Ты сбросишь свой тусклый кокон и превратишься в прекрасную бабочку!

Он говорил и говорил, его голос лишал меня рассудка, и до меня далеко не сразу дошло, о чем он говорит.

Потребовалось большое усилие, чтобы музыка его голоса сложилась в осмысленные слова.

Как я уже сказала, Алессандро считает, что наша «Мадонна» – подлинник Рафаэля, больше того – протооригинал «Мадонны дель Пополо». И он хочет с моей помощью вынести ее из музея…

– Ты здесь работаешь, и тебе ничего не стоит вынести картину. А дальше я уже знаю, как действовать. Мы увезем ее за границу и выставим на аукционе, скажем, что нашли ее на чердаке какого-нибудь сельского дома в Италии… к примеру, снимем старинный домик в Тоскане и в груде хлама «найдем» эту картину…

В первый момент я пришла в ужас.

– О чем ты говоришь? Как только картина пропадет из музея, меня арестуют! Не будет никакого большого мира, никаких коралловых островов – будет зал суда и тюремная камера…

В ответ на мои слова он рассмеялся.

– Неужели ты думаешь, что я ничего не продумал? Пропажу картины никто не заметит!

– Как это? Она висит на виду, ее каждый день видят десятки, сотни людей…

– И отлично! Они и дальше будут ее видеть!

– Ничего не понимаю…

– Все очень просто. Мы сделаем приличную копию этой картины и повесим на ее место. А подлинник ты незаметно вынесешь из музея. Это будет нетрудно. И никто никогда его не хватится. Сама посуди – эта картина официально считается копией, а кому придет в голову проверять подлинность копии?

До меня начала доходить суть его плана, но многие детали еще вызывали вопросы.

– Ты сказал – мы сделаем приличную копию. Но ни я, ни ты не владеем в такой степени техникой живописи, чтобы сделать хоть какую-то копию. А нам нужна очень хорошая копия, такая, чтобы никто не заметил подмену.

– Разумеется. И такую копию сделает для нас – для тебя – Дмитрий Черепов. Я видел его работы, у него прекрасная техника. Он справится с этой работой.

В первый момент я не поняла, о ком он говорит. И только через несколько секунд до меня дошло: Дмитрий Черепов – это Митя, Митька, несчастный пьющий Митька, мой бывший муж.

Он и правда хороший живописец, умелый копиист и сейчас, когда дела у него плохи, зарабатывает изготовлением копий для непритязательных любителей живописи – штампует «Девочек с персиками» Серова и «Грачей» Саврасова. Хоть он и спился, и опустился ниже некуда, рука у него все еще твердая, глаз верный. Как говорится, мастерство не пропьешь. Ему не составит труда скопировать «Мадонну дель Пополо»…

– Он не станет это делать, – нашла я последний, не очень убедительный аргумент.

– Еще как станет! Ради тебя он готов на многое, а если мы ему еще и заплатим…

Тут до меня дошла очень важная вещь.

До сих пор я не анализировала его слова, сама музыка его голоса околдовывала меня, но теперь, задумавшись над его опасной затеей, я осознала, что он продумал все или почти все детали, а значит, давно уже готовил ее.

И что он только потому обратил на меня внимание, только потому обрушил на меня волшебство своего голоса, своего обаяния, что я нужна ему для осуществления этой операции.

Он заранее все обо мне разузнал. Я работаю в музее, значит, имею доступ к картине. Мало того, мой бывший муж, спившийся художник Черепов, талантливый человек и блестящий копиист. Больше того – он понял, что Черепов ради меня готов на все… или почти на все.