Анна Данилова - Стану рыжей и мертвой, как ты

Можно ли было назвать счастьем, что в моей практически выпотрошенной сумке, которую я тогда нашла в траве, остался мой паспорт, а в машине, в складке солнцезащитного козырька — водительские права? Ну, если и не счастьем, то, во всяком случае, хотя бы каким-то везением. Хотя и это слово как-то нехорошо корябает, досаждает. Разве, находясь в аду, можно вообще употреблять такие слова, как «счастье» или «везение»? Случай разве что.

— Вот, — Дождев положил на стол несколько пятитысячных купюр. — Как обещал.

— Лучше бы ты сообразил спросить меня, нет ли у меня в банке денег, — усмехнулась я. — У меня же крышу вчера напрочь снесло. Почему-то подумалось, что раз карты украли, значит, и деньги…

— Это уже неважно. Возьми деньги, они тебе пригодятся.

— Хорошо. Спасибо. Я обязательно верну. А пока… вот… — я сорвала с шеи черный шнурок (что купила на базаре в обувной лавке) с золотым овальным медальоном, в центре которого было выгравировано «Быстра».

— Ого, как красиво! — Дождев подержал на ладони медальон, разглядывая его. — Это не успела продать?

— Семейная реликвия, — сорвалась с губ моя очередная ложь. — Но для тебя ничего не жалко. Как разбогатею, верну тебе и деньги.

— Я не возьму медальон, — он вложил его снова в мою руку. — Тем более что это реликвия.

— Если не возьмешь медальон, то больше меня не увидишь, — сказала я, нащупывая в кармане джинсов еще один шнурок с точно таким же медальоном, на котором было выгравировано «Леда».

Дождев пожал плечами.

— Ладно, возьму. Но с условием, что мы с тобой непременно встретимся.

— Обязательно, — пообещала я, и это было настоящей правдой. Уж с кем-кем, а с Димой мне просто необходимо было встретиться хотя бы еще один раз. Может, и последний. Жизнь покажет.

Перед тем как проводить меня, он предложил заехать и купить в дорогу запеченную курицу, но я наотрез отказалась. Думаю, что я больше вообще никогда не буду покупать эти ароматные жирные куриные тушки — рожа Рокота будет мне мерещиться еще долго.

Я сказала ему, что по дороге заеду в магазин и куплю что-нибудь.

Мы вышли с ним из дома, и я попросила его не провожать меня до машины.

— А где машина-то?

— Да здесь, неподалеку.

Мы обнялись. Я чувствовала, что его просто распирало от желания обрушить на меня ворох вопросов. И чтобы этого не произошло, я почти бегом бросилась от него прочь. Не оглядываясь.

— Я буду ждать твоего звонка, — услышала я за спиной и завернула за угол. Села в машину, завела мотор и рванула с места.

Все, практически все, что запланировала, я в этом городе сделала.

Ни в какой магазин я, конечно, заезжать не стала. Вырвалась из утреннего, плавающего в теплой зеленой дымке городка на широкое шоссе и, кинув долгий взгляд на темно-зеленое пятно дальнего леса, прошептала, глотая слезы:

— Я еще вернусь. Слышишь?..

Вот так и становятся преступниками. Случайно. Если бы мне сказали, что я способен на преступление, я бы не поверил. Да мне и в голову бы никогда не пришло кого-то там покрывать, скрывать важную информацию. И уж тем более кого-то подкупать. Но я сделал это. И только после того, как Лина уже уехала, когда она была далеко, я вдруг представил себе, что меня подставили, обманули, надо мной посмеялись.

Представить такое полезно хотя бы для того, чтобы почва не ушла из-под ног. С этой позиции очень правильно анализировать собственные поступки. И если ты выглядишь уж совсем дураком, то и винить во всем нужно только себя.

Я слышал, конечно, что мужчины теряли голову из-за женщины. Но не знал, что это колдовство какое-то. Что на какое-то время мой мозг просто перестал работать. Он уснул, позволив гормонам повеселиться на славу.

Чего или кого я теперь должен был опасаться? Только свидетелей, которые, находясь поблизости от машины, видели не одну, а двух девушек. Возможно, это были грибники или влюбленные, решившие уединиться в лесу. Или просто проезжающие мимо места преступления люди. Хотя место, к счастью, было все-таки глухое, тихое.

Быть может, мне просто забыть про Лину? Хотя бы на время? Заставить себя представить эту криминальную историю без нее? Что просто был звонок, анонимный, в котором неизвестный сообщил мне о том, что на лесной дороге обнаружен мужской труп. Вот и все. Вадим Лавров будет молчать, уж такой он человек — верный и порядочный. Быть может, когда-нибудь я расскажу ему все в подробностях, исключительно для того, чтобы подкрепить нашу дружбу, в знак благодарности за его молчание и преданность. Но не буду ли я выглядеть в этом случае как человек слабый и ненадежный?