Евгения Горская - Незримые нити

— В выходные поеду на дачу, — пообещала Антонина.

— Да? — равнодушно спросил Семен. — Где у вас дача?

Она назвала, и он удивленно покачал головой.

— Мы соседи.

Его дача находилась двумя остановками ближе к Москве.

— Я тоже в выходные туда поеду. У брата день рождения, будем пить водку.

— Часто ездите? — Антонине не хотелось уходить от Семена.

— Раз в год. Иногда два раза. — Он протянул ей рецепты. — Мать любила там жить. Цветочки разводила, голубенькие. Жалко, в прошлом году цветов совсем не стало.

Семен улыбался, но ей показалось, что он всерьез жалеет о пропаже материных цветов.

— Я привезу вам семена, — сказала Антонина.

— Нет, — запротестовал доктор, но Антонина на протест внимания не обратила.

Только успокоила:

— Не бойтесь, я никого не задержу. Мы просто кинем семена в землю.

Она действительно никого не задержала. Семен приглашал ее к столу, но она отказалась, конечно.

Брат с Лизой ждали ее у ворот поселка.

— Он отличный доктор, — трогая машину, говорил Борис о Семене. — И вообще мужик отличный. Я тебя с ним познакомлю.

Антонина не помнила, чтобы Лиза тогда заинтересовалась Семеном.

Динамик над ухом громко объявил следующую остановку.

Поезд остановился, Антонина быстро оторвалась от стены и шагнула на платформу. Черная Лизина куртка быстро двигалась к противоположному концу платформы.

К даче Семена.

Наташа продолжала держать Семена за рукав свитера с той минуты, как он, увидев ее, выскочил на крыльцо.

— Почему у тебя отключен телефон? — спросила Наташа и заплакала.

— Разрядился. — Он целовал Наташу в шею, а она одной рукой вытирала слезы. Другой рукой не выпускала свитер.

— Надо было зарядить!

— Надо. Я забыл зарядку.

— Это не Лариса, — всхлипнула Наташа. — Это Елизавета, моя заказчица.

— Я не знаю никакой Елизаветы. — Семен погладил ее по волосам.

— Это моя заказчица, которую я раньше считала стервой.

— Я же запретил тебе с ней встречаться! — отпрянул Семен. — Почему ты меня не слушаешь?

— Я тебя слушаю. Я теперь всегда буду тебя слушаться. — Наташа уткнулась ему в плечо, он снова прижал ее к себе. — Елизавета шла за Виктором от клиники в тот вечер, когда он тебя не дождался. Накануне смерти. Я узнала ее на записи с камеры видеонаблюдения. Мы с Миланой смотрели записи, и я узнала Елизавету.

— Я не знаю никакой Елизаветы!

— И я сразу вспомнила, что, когда Виктор брал у меня холсты, я заметила женщину вдалеке. И мне тогда показалось, что это Елизавета. Она была в черной куртке. Семен, поедем в Москву.

Семен еще раз ее поцеловал, отодвинул и запер дверь на щеколду.

— Я чуть с ума не сошла, когда у тебя перестал отвечать телефон.

Семен потянул Наташу за руку к лестнице на второй этаж. На втором этаже горела печка. Перед печкой лежали несколько поленьев.

— Я маленький любил здесь бывать. — Он включил электрический чайник. — Тебе не холодно?

— Нет. — Наташа, отошла к окну. Фонарь у крыльца почти не давал света, и фигуру за забором она не заметила.

Фигура не двигалась и почти сливалась с забором.

Антонина попыталась побежать, но черная куртка уже пропала за краем платформы. Когда Антонина спустилась на землю, Лизы уже не было видно. Было вообще плохо видно, темнело.

У нее было только одно преимущество — она, в отличие от Лизы, знала, где находится участок Семена.

Впрочем, и без этого найти нужный дом было нетрудно. Во всем поселке окна светились только в нескольких домах.

У забора Семена Антонина стояла долго. А может быть, ей просто казалось, что время замедлилось. Показалась луна, скупо осветила снег вокруг.

Она не понимала, какое отношение невестка имела к Семену. После разговора с Иреной Антонина была уверена, что отцом Лизиного ребенка Семен быть не мог. Отцом мог быть Иренин муж или кто-то другой, но только не Семен. Он врач, он не допустил бы нежелательной беременности. И вообще непонятно, как Семен мог очутиться в волжском городе.

Минуты шли. Ничего не происходило. У нее просто больное воображение, не иначе. Ей пора к психиатру.

Наверное, глаза привыкли к темноте, потому что Лизу Антонина заметила, когда она появилась из-за поворота улицы.

Антонина не была уверена, что это Лиза, но рванулась к темной фигуре и закричала:

— Лиза! Уходи!

Антонине все было непонятно, но сейчас главным было увести отсюда Лизу. Отвести ужас и позор от своей семьи. Их семейные тайны, какими бы они ни были, должны остаться семейными тайнами.