Анна Данилова - Парижский детектив

— Коля. Мы познакомились с ним в августе, на теплоходе. Он обещал позвонить и не позвонил. Он знает, что я в «Фиалке» работаю, но почему-то ни разу не зашел. Забыл меня, наверное. А я так обрадовалась, даже мужу позвонила, чтобы он дочку к матери отправил, а сам с ночевкой на дачу поехал. Стольким наврала, — она, словно извиняясь, обняла себя за плечи и вздохнула. — И все напрасно.

— Может, еще позвонит?

— Не знаю… Говорю же — забыл. А мы с ним, знаете, целовались. Я мужу-то почти не изменяю, а Колю как увидела, так что-то со мной сталось. Так крепко он меня обнял… Да что я вам все рассказываю?! Мне пора домой… — Она сделала попытку подняться, но я слегка надавил на ее плечо.

— Прошу вас, не торопитесь… Я потом провожу вас…

— Когда потом? — Она занервничала.

— Понимаете, я хотел бы вас сфотографировать.

— Зачем? — Ее глаза стрельнули испуганным блеском.

— У меня коллекция, — я принес из спальни альбом с фотографиями. — Смотрите, вот, к примеру, женщина, играющая на гитаре, найдите ее под номером 64. Ну как?

Анна была поражена схожестью портрета и фотопортрета.

— Это потрясающе! А где же вы взяли такое платье?

— Да это обычная простыня и кусок оранжевого шелка от портьеры. Гитара моя, вот она, висит на стене.

— Но я не могу раздеться перед вами.

— А вы передо мной и не раздевайтесь. Я выйду, а вы разденетесь, сядете вот тут, возле торшера, и, когда будете готовы, крикните меня. Все произойдет очень быстро, вы даже не успеете застесняться.

Моя гостья задумалась. Я же, пользуясь моментом, установил софиты, приготовил фотоаппарат и, подмигнув смущенной Анне, вышел из комнаты.

Вернулся я через полчаса. Очевидно, меня следовало казнить за мою жестокость. Все это время я стоял в подъезде, разглядывая пузырящиеся лужи, и думал о мадемуазель Анне. «До чего ослепительна эта плоть. Просто хочется ее погладить», — вспомнил я Ренуара.

Поднимаясь по темной лестнице к себе, я мог только предполагать, как встретит меня моя гостья. Я тихо отворил дверь и едва слышными шагами подошел к двери, ведущей в комнату. Мадемуазель Анны я там не обнаружил и тогда устремился в спальню. Приоткрыв дверь, я замер, вглядываясь в полумрак, пока не почувствовал совсем близко присутствие в комнате женщины.

Она сидела на маленьком пуфе перед зеркалом, в темноте, она была обнажена, и когда мои глаза привыкли к темноте, я мог убедиться в том, что она по-настоящему прекрасна. Она задумалась. Ждала-ждала меня, замерзла, наверно, решила немного пройтись, забрела в спальню и, только увидев себя в зеркале, поразилась в очередной раз своей схожести с молодой француженкой Ренуара.

— А, это вы? — очнувшись, сказала она и с готовностью поднялась с пуфа. — А я тут задумалась и забыла вас позвать.

— Вы уже не стесняетесь меня?

— Знаете, нет. Я прочитала в вашей книге, что портрет этой женщины висит в Пушкинском музее, в Москве, представляете, сколько человек рассматривают ее? А здесь вы один, почему же я должна вас стесняться? Фотографируйте поскорее, и я пойду. Мне завтра вставать рано, у нас в кафе учет.

Я жестом пригласил ее в комнату, усадил на стул.

— Как вы думаете, Коля позвонит мне?

— Конечно, — ответил я и сделал первый кадр.

— Может быть, он в командировке или заболел, — рассуждала она. — Ведь может же случиться такое?

— Может, — я сделал еще один кадр.

— А вам я нравлюсь? — О, что это был за взгляд!

Я защелкал фотоаппаратом, моля бога, чтобы получились эти волшебные кадры. Мадемуазель Анна между тем вдруг засобиралась, подняла ворох одежды и бросилась в спальню одеваться.

— Я вспомнила, что сегодня ко мне должна прийти Катя, она, наверное, сидит сейчас у соседки ждет меня. Как бы им не пришло в голову обзванивать больницы… Они же будут спрашивать, куда это я делась.

Она метнулась в прихожую и принялась зашнуровывать высокие кожаные боты. От нее по-прежнему пахло кофе и карамелью. Мне показалось тогда, что, попытайся я лизнуть ее розовое сливочное ухо, оно окажется сладким и душистым. Я обхватил ее сзади за плечи и прижал к себе.

— Вы действительно замужем, Анна?

— Я не Анна, но действительно замужем. — Она часто задышала. — Помните, как сказала актриса Жанна Самари: «Ренуар не создан для брака. Он сочетается со всеми женщинами, которых пишет, через прикосновение своей кисти». — Она улыбнулась. — Вот так. Помогите мне, пожалуйста, надеть плащ. Спасибо. Так что не обижайтесь, но вы сочетаетесь посредством фотоаппарата.