Татьяна Бочарова - Последний вечер встречи

– Девчонки, ну вы что! Ну сколько можно себя травить! Вы же будущие мамы!

Маша и Кристина громко хохотали, Вика загадочно улыбалась улыбкой Джоконды. Потом Кристина спохватилась, что насквозь пропахнет дымом и муж ее на порог не пустит. Пришлось возвращаться.

В зале было уже совсем пусто. Серега по-прежнему терзал гитару, Куличенко и Лисовский что-то увлеченно обсуждали за столом. Машка сделала попытку взгромоздиться на колени к Владу, но тот рявкнул на нее и продолжал беседу с Яриком. Машка коротко матюкнулась и переключилась на Смелина. Вика почувствовала, что ее клонит в сон, и попросила у худенькой светловолосой официантки кофе. Та кивнула и шмыгнула мимо. Влад, не прерывая беседы, протянул огромную квадратную ладонь и ловко ухватил девчонку за меховой хвост. Хвост тут же остался у него в руке. Официантка остановилась, недоуменно и беспомощно глядя на Влада.

– А ты ничего, лапочка, – басом изрек тот и с силой хлопнул девушку по ляжке, так что бедняга пошатнулась.

Куличенко и Лисовский весело заржали. Официантка поспешила ретироваться.

– Однако, – пробормотал Куличенко, оглядывая опустевший зал, – куда все делись?

– Время, Кулич. – Ярик сунул другу под нос запястье с циферблатом швейцарских часов.

– Какое еще время? – недовольно возвысил голос Влад. – Время еще детское.

– Без десяти одиннадцать, – констатировал Лисовский. – Они закрываются в одиннадцать. Я предлагаю, знаете что? – Он обернулся на Вику, со скучающим видом сидевшую чуть поодаль.

– Ну что? – лениво поинтересовалась та.

– Давайте рванем ко мне на дачу! А, Кулич?

Идея явно вдохновила Ярика, от природы бледное лицо его порозовело.

– На дачу? К тебе? – Влад медленно тянул слова, по его тону Вика поняла, что все-таки он порядочно пьян.

– Ну да. – Ярик продолжал смотреть на Вику, одновременно пытаясь обращаться и к Владу, получалось у него это с трудом, приходилось вертеть головой то в одну, то в другую сторону.

Машка навострила уши и, оставив Смелина, подошла к компании.

– А где твоя дача? – поинтересовалась она у Лисовского. – Небось в заднице какой-нибудь?

– Обижаешь, – вскинулся Ярик. – Медвежьи озера. Тут ехать всего ничего, воскресенье, дороги свободны. У меня там ящик вискаря и полный холодильник. Всю ночь можно сидеть. В конце концов, я тоже выпить хочу.

– А кто тебя просил на машине приезжать? – равнодушно уронил Куличенко. – Повыпендриваться захотелось? – Он бросил выразительный взгляд на Вику.

– Да сколько ж раз говорить – я по делам ездил, с утра был на колесах, – закипятился Ярик, чувствуя, что его разоблачают.

Вика сухо усмехнулась, вспоминая, как вчера он названивал ей с предложением подвезти до ресторана. Врет парнишка. Куличенко его раскусил.

– На колесах он, – насмешливо проговорил Влад, – кто тебе мешал поставить колеса на стоянку и взять такси, как все приличные люди. Один ты здесь такой деловой?

– Так, ладно. – Лисовский решительно встал. Вид у него был крайне обиженный. – Не хотите ехать? Ну и не надо! Арриведерчи, как говорится… – Он полез было из-за стола, но пудовая рука друга легла на его плечо.

– Да ладно, Лис, не гони. Поедем мы на твою дачу. Что ж мы, бараны, чтобы так вот взять и разойтись?

– Я пас, – встряла Кристина. – У меня муж.

– Объелся груш, – тут же срифмовала Машка.

– Ничего смешного. – Кристина оглядела бывшую подругу с плохо скрытым превосходством.

Машка когда-то слыла первой классной красоткой, яркая блондинка с кукольным лицом и ослепительно-синими глазами. Странно, но своей первой любовью она выбрала не красавчика Лисовского и не других симпатичных парней в классе, а Куличенко. Их так и называли – красавица и чудовище.

Куличенко Машку не любил. Он вообще никого не любил, на женщин смотрел как на забаву, делил их на дорогих и очень дорогих, как машины. Машкой он пользовался с 16 лет, иногда приближал, иногда отталкивал, периодически вовсе забывал о ее существовании. А она влипла. Готова была на все, лишь бы остаться с ним хоть на одну ночь. Бежала по первому звонку, отхаживала его после запоев, лечила, если он грипповал. И пила, пила, заливая грусть-тоску.

К тридцати годам от ее красоты осталась ровно половина: по-прежнему роскошные длинные светлые локоны и пронзительные синие глаза. Остальное оставляло желать лучшего: фигура, некогда точеная, поплыла, пышная грудь обвисла, лицо стало рыхлым и одутловатым, голос от бесконечного курения осип. Теперь Кристина, которая в школьные годы не отличалась привлекательной внешностью и из трех подруг считалась самой некрасивой, рядом с Машкой выглядела королевой. Она занималась спортом, следила за собой, ходила к дорогим стилистам, одевалась с иголочки.