Николай Леонов - Девушка с кулоном на шее

Кто-то, наверное, успевает. Взмах ножа, и вот он, последний вздох, последняя секунда. Или жертвы душителя, они-то понимают, что спасти может только чудо. Они ощущают сильные руки на шее, видят безжалостный взгляд, жажду смерти в зрачках. Остается ли у них надежда? Вопрос философский, за одну минуту на него ответ не найдешь. Да и нужно ли его искать? Гораздо важнее для безопасности общества понять, как вообще человек решается лишить жизни представителя своего же вида. Да, этот вопрос куда важнее. Ведь пойми психологи, отчего человек становится убийцей, наверняка сумели бы найти способ повлиять на этот процесс. В какой момент жизни психика претерпевает изменения, и розовощекий, пускающий слюнявые пузыри малыш превращается в монстра?

Если рассматривать предстоящее расследование через призму этих вопросов, то тот, кого Гуров собирается искать, и есть монстр. Убийство трех человек уже достаточно жестокий и антисоциальный поступок, но расчленение тела жертвы – это верх цинизма. Жизнь человеческая для подобного монстра не стоит ничего. Газету старую и то не каждый на клочки рвет, прежде чем выбросить в мусор, а тут тело! Из рапорта истринских коллег Лев понял, что зрелище ему предстоит то еще. Он-то ладно, привычный, а как отреагирует Стасик? Вот ведь навязали обузу. Будто ему с «расчлененкой» мало забот, так еще и за «желторотиком» приглядывай.

Уж как он только ни отбрехивался, как ни пытался отказаться от «помощи» стажера, генерал Орлов остался непреклонен. И сказал-то как, со значением: учи парня, сделай из него профессионала высшего класса, мы, мол, тоже не с молоком матери премудрости оперской службы всосали. Легко ему рассуждать. Сидит в кабинете, бумажки перебирает, приказы отдает. А материал-то видел, из которого суперагента лепить предлагает? Он, говорит, как чистый лист, нетронутая глина в твоих руках. Только сам-то эту глину в руки брать не стал, а почему? Да потому что глина эта цветом совсем другой пластичный материал напоминает. Запахом, кстати, тоже.

И тут Лев почувствовал, что воздух в салоне на самом деле испортился. Занятый своими мыслями, он не сразу сообразил, что надвигается новая беда. Только когда мерзкий, кисловатый запах дошел до ноздрей, в голове тревожно щелкнуло. Он бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида и застонал. Лейтенант Марченко сполз с сиденья вниз и издавал характерные звуки – парня нещадно рвало. Все то, что Гуров впихнул в его желудок сорок минут назад, благополучно перекочевало на резиновые коврики.

– Что же ты творишь, холера тебя забери? Предупредить, что тошнит, не судьба? Тебя вообще мама хорошим манерам учила, или ты в лесу с волками рос? – возмущенно воскликнул Лев.

Ответить Марченко не мог. Он даже голову поднять не осилил, так его скрутило. Ворча и проклиная все на свете, Лев съехал на обочину, заглушил мотор, выскочил из салона и рванул пассажирскую дверь. Марченко лежал на полу ногами к выходу. Лев потянул за штанины, пытаясь вытащить парня из салона. Тот оказался на удивление тяжелым. Тело расслабилось настолько, что стало весить чуть ли не вдвое больше.

Кое-как удалось справиться с задачей. Он уложил парня на пыльную траву, сорвал с шеи галстук, расстегнул ворот форменной рубашки. Лицо у Марченко было бледным, на лбу выступила испарина. Рвотные массы запачкали рубашку и брюки, но с этим Гуров решил повременить. Из багажника достал ветошь, приготовленную на всякий случай, обтер губы и щеки лейтенанта.

– Ну, ты как? – Вопрос прозвучал глупо, но более достойной фразы на ум не приходило.

– Пить, – простонал Стасик.

Лев снова полез в багажник. Воды в машине не оказалось, и он, вернувшись ни с чем, произнес:

– Придется потерпеть. До ближайшего населенного пункта километров десять. Выдержишь?

Стасик вяло кивнул. Лежа на земле и прижимая руки к животу, он тихо стонал.

– Живот болит? – спросил Гуров. Марченко не ответил. – Ладно, ехать все равно придется. Подняться сможешь?

Как выяснилось, самостоятельно передвигаться Стасик не мог. Первая же попытка закончилась провалом. Поднявшись над землей на жалких десять сантиметров, парень снова рухнул на траву. Руки и ноги затряслись, его начало ломать, словно в пляске святого Витта. «Только этого мне не хватало, – озабоченно подумал Гуров, подхватил парня под спину, левую просунул под колени, оторвал от земли и перенес в салон. Уложив на сиденье, хлопнул дверцей. Окна закрывать не стал, сел за руль и погнал вперед.