Николай Леонов - Девушка с кулоном на шее

После Кирилла слово взял государственный адвокат, бесплатно предоставленный подсудимому. Немолодая женщина говорила плохо, произносила просто дежурные слова, которые не имели веса и большого смысла. Она говорила о хорошей характеристике, о том, что Марецкий молодой ученый, что действовал он в состоянии аффекта, возбужденный трагедией девушки.

Гуров не выдержал и попросил слова. Судья, знавший его уже не один год, удивился, но разрешил.

– Ваша честь, я благодарен за возможность сказать здесь несколько слов. Я хочу, чтобы и суд, и обвинение поняли, что дело гораздо в большем, нежели просто горе, подвигнувшее Марецкого к преступлению. В юности он выдержал большое горе – гибель родителей и почти сразу после этого – гибель любимой девушки. Прошу понять, что были конкретные виновники гибели близких ему людей, а не случай, не трагическое стечение обстоятельств. Но он выдержал. И, чтобы не натворить бед, добровольно ушел в армию. Он хорошо служил, побывал в горячих точках, закалился, но, извините меня, научился там решать все с помощью оружия. Но здесь, увы, другой мир. А он, вернувшись, снова столкнулся с миром подонков, и снова горе с его любимой девушкой. Поймите, что силы любого человека не безграничны. Даже силы такого закаленного, как Марецкий. Вы скажете, что нельзя снисходительно относиться к этому, что любой будет искать оправдания совершенному преступлению. Конечно, не каждый достоин сострадания и понимания, но здесь не было личной корысти, вот и все! Он просто мстил по законам чести, он защищал честь женщины от людей, которые должны сидеть в колонии. Я прошу суд помнить о слове «честь» при вынесении приговора.

Лев закончил и сел, думая, что не сказал и десятой доли того, что хотелось бы и что следовало бы. Он понимал, что юридически Марецкий все равно преступник и его все равно осудят, но хотел озвучить свою позицию, ему это было необходимо. Он как будто оправдывался перед самим собой.

И тут случилось чудо. Или нет, случилось не чудо, а правосудие. Суд учел особые обстоятельства гибели Кальмара и его личность, и то, что Марецкий так никого и не убил, лишь нанес телесные повреждения различной степени тяжести. Суд учел, что намерения, это все же намерения, а не содеянное. Зал притих в ожидании приговора. Судья приговорил Кирилла к пяти годам колонии-поселения. А потом случилось еще одно, теперь уже чудо, по мнению, наверное, самого Марецкого.

Когда осужденного уводили, из зала судебного заседания вдруг раздался девичий крик:

– Кирилл, я буду с тобой! Я дождусь тебя и не оставлю тебя! Ты бился за меня, а я буду биться за тебя. Я приеду к тебе, как только разрешат, и всегда буду с тобой!

Гуров не сводил взгляда с лица обернувшегося Кирилла. Даже конвойные не стали торопить его и тоже остановились. По мужественному лицу Марецкого пробежала волной судорога, а потом в его глазах блеснули слезы. Он улыбнулся одними краешками губ и кивнул.