Галина Романова - Игры небожителей

— Необременительно.

Именно так, да! Они не обременяли друг друга, не путались под ногами, дарили заботу, не требуя ее взамен. Как-то все само собой. И все это как-то уже затянулось. И он уже без этого вообще не мог. Без Ирки не мог. Без ее смеха, дыхания слева от него. И пусть так все и остается, решил он, выезжая за шлагбаум. Пусть все будет так…

Он не опоздал сегодня. Даже на десять минут раньше явился. Но все равно наткнулся на недовольное лицо Новикова.

— Зайди ко мне, Князев, — приказал он, столкнувшись с Виталиком в коридоре. — Есть разговор.

Виталик закинул в кабинет портфель — дорогой, кожаный — подарок Ирки на прошлый день рождения. Мысленно поплевал трижды через левое плечо. Тут же обругал себя за странное суеверие и пошел к Новикову.

Тот сидел за столом, уткнувшись в бумаги. Князеву пришлось дважды кашлянуть, чтобы ему предложено было присесть.

— Докладывай, — приказал Новиков противным скрипучим голосом. — И по существу.

— Так точно, товарищ майор.

Виталик наморщил лоб, не особо понимая, о чем именно он должен доложить. У него в производстве было десятка два заявлений от потерпевших. По двум из них уже намереваются возбудить уголовные дела. Остальные — так, пока лежат в папке. Оснований для возбуждений нет. Так считает Новиков. Он ведь ему пару дней назад уже докладывал. Что начальник сегодня с утра заведен? Не из-за визита ли Скомороховой Анны Ивановны?

Так от нее даже заявления не было. Они просто беседовали. Долго беседовали. Он не составил протокола. Просто сделал записи кое-какие. Для себя. Он даже не мог отказать ей в возбуждении уголовного дела, потому что дела-то никакого не было. Одни слова. Одни ее подозрения. И предположения.

Его зацепило — да. Но и только. Да, да, он собирался кое-что разузнать, но это так, в частном порядке. Для себя.

О чем докладывать-то?!

— Ну, старший лейтенант, чего молчишь?

Новиков рывком толкнул от себя стопку документов и тут же принялся выравнивать сдвинувшиеся края.

— Товарищ майор? — Виталик в очередной раз кашлянул. — О чем докладывать? Я пару дней назад уже…

— Почему я ничего не услышал от тебя о визите Скомороховой? — Новиков, хотя и тихо, но отчетливо выругался. — Почему я узнаю о ее визите от дежурного, старлей?

— Товарищ майор, я не думал, что ее визит так важен. Она даже заявления никакого не оставила. С ее же собственных слов, на нее здесь уже давно никто не обращает внимания. И пришла она скорее не за помощью, а поделиться информацией.

Он говорил очень быстро, как казалось ему, складно, но физиономия Новикова оставалась недовольной.

— Это все? — задал он вопрос все тем же неприятным голосом.

— Так точно.

— Что-то предпринято тобой по существу?

— Никак нет.

— Ты не попытался найти эту девушку, которая оставила ей визитку? Не съездил на адрес к Скомороховой, чтобы изъять флешкарту, которую ей оставила девушка якобы похищенного, как там его?

— Павла Игумнова.

— Игумнова. Да. Съездил?

— Никак нет. Заявлений об исчезновении Игумнова не поступало. Я счел, что Скоморохова все это выдумала.

Виталик рассеянно глянул на окно. Признаваться в том, что собирался навестить пожилую училку, а потом попытаться разыскать и девушку Варвару, он не собирался. Пока что его объяснения не противоречили его должностным обязанностям. Новикову особенно придраться было не к чему. И то физиономию морщит. А если признаться? Начнет ныть, что Князеву дел мало, что он так распыляется. Так он его нагрузит, он его…

Было, проходили.

— Выдумала! — фыркнул Новиков и неожиданно обхватил голову руками. И пробубнил: — Я ведь из-за этой Скомороховой в свое время хорошей должности лишился, старлей. Четырнадцать лет назад выезжал на место предполагаемого убийства ее сына. Она нам его указала. Будто и свидетели были, что мальчишка там громко звал на помощь. Мы с коллегами подорвались как ненормальные. Все перерыли — никаких следов. Принялись опрашивать свидетелей — пусто. Никто ничего не слышал. Переключились на подозреваемых, и тут такое началось!

Он запнулся, сморщился, глядя в одну точку. Воспоминания того времени до сих пор были для него болезненны. Они много работали, мало спали, почти не жрали и не видели семей. Шутка ли — подросток пропал! Подключились все, включая волонтеров и спасателей. Работали на совесть. Переживали. И в итоге получили по выговору. Но это было еще хорошо! Их начальника просто уволили, не дав возможности объясниться.