Наталия Антонова - Прощание с плейбоем

– Не видел. Когда я был там, он еще танцевал с какой-то шалавой.

– Почему с шалавой?

– А кого вы там в час ночи надеетесь встретить? – ухмыльнулся Макар.

Мирослава имела собственную точку зрения, но спорить с Сизиковым не стала.

– Вы хорошо запомнили девушку, с которой танцевал Шиловский?

– Я ее вообще не запомнил!

– Почему?

– Потому, что если запоминать всех девиц, с которыми якшался Костя, голова опухнет!

– Их было так много?

– Очень!

– А кто-нибудь мог запомнить эту девушку?

– Если только Филька, – с сомнением в голосе проговорил Сизиков.

– Почему в отличие от вас Митяев мог ее запомнить?

– Ленька говорил, что Филька к ней клеился…

– Понятно. А что вы можете сказать о Тамаре Пеговой, Екатерине Сайковой, Римме Бердниковой?

– Ничего я не могу о них сказать, – насупился Макар.

– То есть?!

– Девчонки как девчонки, составляют нам постоянную компанию, но никаких обязательств, чисто дружеские контакты.

– То есть вы с ними не спите? – напрямую спросила Мирослава.

– Почему не спим, – растерялся Макар, – спим, но это опять же чисто дружеский секс.

– И кто из вас с кем практикует этот дружеский секс?

– В смысле?

– Ну, например, вы с Риммой, Леня с Катей…

– Так раз же на раз не приходится, – перебил ее Макар.

– То есть постоянных пар у вас нет?

– Нет, конечно, что за блажь, – поморщился он.

– Значит, эти девчонки тоже шалавы?

– Ну…

Мирослава хмыкнула:

– А вы с дружками, выходит, шалаши.

– Какие еще шалаши? – недовольно проворчал Макар.

Мирослава проигнорировала его ворчание и спросила:

– Насколько я знаю, все ваши дружки лодыря гоняют, почему же вы учитесь?

– Предположим, не все. Филипп вон работает на батькиной фабрике. А мне отец сказал, что, если я учиться не буду, он меня наследства лишит, – уныло проговорил Макар, – вот и мучаюсь уже четвертый год.

– Скоро отмучаетесь, – иронично приободрила его Мирослава.

Но он не заметил ее иронии и ответил еще более тоскливо:

– Так после института отец меня работать пошлет.

– Да, тяжкая у вас участь, – пряча улыбку, проговорила Мирослава.

– И не говорите, – согласился он уныло. И тут же воскликнул: – О! Приехали! Спасибо, быстрее ветра домчали. – Он схватил ее руку и потряс. Вылез из машины и, уже сделав несколько шагов, остановился у окна: – Забыл спросить. Сколько я вам должен?

– Вы уже расплатились своими ответами на мои вопросы.

– Так я же ничего толком не сказал…

Она пожала плечами и нажала на газ. Сизиков и впрямь ничего ей не сказал нового. Таинственная незнакомка в сером плаще маячила перед ее глазами. Девушка могла видеть убийцу или хотя бы догадываться, кто это мог быть. Если, конечно, и ее саму не убили. Однако полиция утверждала, что никаких неопознанных трупов в городе за тот период не было. Хотя убивец мог закопать ее в лесу…

Мог или не мог? Шиловского он закапывать не стал. Наоборот, убийство как бы сделано напоказ.

Что это? Внезапная вспышка гнева? Или все-таки продуманная месть? Но кто мог мстить плейбою Шиловскому? Кому он перешел дорогу? Или в этом узле завязан и Шиловский-старший? Хотя, насколько Мирослава знала, полиция тщательно отработала версию по конкурентам и недругам Эдуарда Бенедиктовича.

«Пожалуй, стоит съездить к Митяеву, – подумала Мирослава, – может, он еще не отбыл на свое рабочее место».

Ей повезло, Митяев был болен. Точнее, мнимо болен. Он решил сегодня на работу не ходить и как следует отоспаться. Если позвонит разгневанный отец, то мать его прикроет.

Родители Филиппа Митяева развелись несколько лет назад, но Филипп оставался единственным наследником Митяева-старшего, и тот все еще продолжал возлагать надежды на непутевого сына. Он пристроил его на работу, на свою фабрику, надеясь, что сыночек втянется и освоит процесс работы предприятия с самого низу.

Но Филиппа абсолютно не интересовало производство спичек. Если быть точнее, то его не интересовало ничего, кроме денег, текущих нескудеющим ручейком от отца. Деньги он спускал на дорогие клубы, машины, выпивку и девиц. На все остальное ему, как он сам выражался, было «наплевать с высокой колокольни».

Присутствие матери в доме тоже утомляло его. И он был безумно рад, когда она уезжала на очередное богомолье, к какому-нибудь старцу или просто пропадала на богослужениях в церкви.

Но обойтись совсем без нее он не мог. Ведь она следила за его бытом. Без ее присмотра он ходил бы голодный, неухоженный и за короткое время превратил бы квартиру в свинарник. А так в доме всегда было чисто, уютно, пахло выглаженным бельем и хорошей едой. Вот отец время от времени беспокоил Филиппа. Митяев-старший не пил и имел голову на плечах. Но ее срывало время от времени на конкурсах очередной мисс. Отец влюблялся, одевал, обувал девушку, покупал ей машину, возил ее на курорты и исполнял все ее прихоти.