Евгения Михайлова - Имитация страсти [litres]

Сразу скажу, что эта изощренная и по факту совершенно лживая хрень прошла как по маслу. Она точно была в интересах очень многих действующих лиц. Включая меня, детей, дружественных Александру бизнесменов, которые участвовали в сборе выкупа. Это все обелило и очистило от подозрений сам бизнес Александра, который кому-то достанется, если что-то случится с ним.

Правду мне поведал Илья Харитонов, открыв подробное досье. Из него вытекало, что к моменту похищения Коли Александр был практически ограблен. Все подставные, мифические лица, на которых были оформлены его счета в банках мира, недвижимость, оказались не Груздевым, собственником, а Сюзанной Цатурян. Все сделки продолжали совершать Бади и финансовый советник Александра Константин Пономарев, он же официальный супруг Сюзанны. И практически не было возможности определить замену собственника. Подлог был совершен хакерами непосредственно в секретных документах банков и властей. Пономарев и был организатором обрушения торговой сети Александра, нападения на его офис.

Когда захваченный людьми Александра боевик Сюзанны стал под пытками называть имена, она и задумала это похищение. Она была верна своей идее – мстить, грабить, уничтожать все, что ему дорого, и оставлять его жить. Для такой мести появился еще один повод – убийство Александром ее мужа.

Как сказал Харитонов, в том похищении сына миллионера в Санта-Фе тоже все было по плану Сюзанны. Григорий давно был слугой двух ненавидящих друг друга господ – Александра и Цатурян. А Илья Харитонов все годы шел по следу их обоих.

Да, он мог, наверное, как-то предупредить похищение моего сына, разрыв моего сердца, его вечную, неутолимую. боль. Но с какой стати? Что значит одно женское бесполезное сердце там, где идет битва за великую, абстрактную и беспощадную справедливость… Он все же спас нас в последний момент. Я благодарна за то, что мой мальчик хотя страшно слаб, но жив, и мы рядом. За то, что эта ядовитая гадина мертва. Да и за украденные у моего мужа кровавые деньги я тоже благодарю судьбу. Они теперь не испачкают судьбу детей Александра. Дом в Санта-Фе, кстати, остался нашим.

Мой муж очень стойко и терпеливо преодолевал страшную боль, дискомфорт неподвижности. Разумеется, о том, чтобы с такими ранами справляться дома, не было и речи. Александр лежал в хирургии лучшей частной клиники Москвы. Ранение в голову не задело мозг и оказалось не опасным для жизни. Ко всем своим криминальным талантам Сюзанна была блестящим стрелком. Она хотела только искалечить ненавистного возлюбленного, и ее пуля прошла по касательной височной кости. Операция прошла успешно. Вопрос об ампутации одной, совершенно раздробленной ноги стоял с первых же минут обследования.

Александр категорически отказался. Его помощники в считаные дни привезли из разных стран лучших диагностов и хирургов. Искали последние, самые совершенные способы восстановления. Все это время Александр отказывался даже от обезболивания, чтобы не утратить контроля над происходящим.

Мои посещения напоминали доклад гонца с поля боя для раненого командира. Я передавала сводки Бади о совершенных сделках, расходах, доходах. Запоминала указания Александра. О тайне Сюзанны Цатурян ни слова.

Харитонов не советовал мне сообщать Александру о банкротстве не милосердия ради. Он просто предупреждал какую-то неразумную реакцию, которая пустила бы под откос стройное здание лжи и нашей общей безопасности. Жертва бандитки Цатурян не могла сейчас оказаться главарем конкурирующей мафии, у которого бывшая подельница украла грязные деньги. Следствие перевернуло бы наш дом, всю империю Груздева, а мы с Колей оказались бы главными свидетелями.

Все было очень зыбко: малейшее волнение или инфекция могли сорвать сложный план консилиума хирургов по спасению ноги Александра. Но даже не в этом для меня была основная опасность. Коля был страшно слаб, он лежал в другой клинике, и, кроме ожидаемых последствий стресса, у него обнаружился порок сердца, который раньше не заметили врачи. А сейчас он не просто стал декомпенсированным, это была реальная угроза жизни. Операция же в таком ослабленном состоянии тоже пока была невозможна. Да и делать ее можно было только в другой стране, а ребенок пока не был транспортабельным. Малейшее дуновение ветерка превратило бы нашу общую ситуацию в катастрофу разоблачений и смертей.

Мои отчеты по детям включали видео Пети из дома, Коли из клиники. Я не знаю, испытывал ли Александр вину перед детьми за их чудовищные испытания или, наоборот, убеждался в своей правоте по поводу того, что преодоленные угрозы и опасности сделают их такими же непобедимыми, как он. И я прикусывала язык, чтобы не рассказать ему о том, что было бы с ним, какие пытки ждали бы Колю, если бы пуля снайпера не прикончила его бывшую пассию Цатурян. А уж в то, что снайпера послал его злейший враг Харитонов, Александр никогда бы не поверил.