Анна и Сергей Литвиновы: Жемчужные тени [сборник]

Потом в один прекрасный день шалавы, прибывшие навестить Николая со спутником, исчезли. Татьяна даже наблюдала печальный момент расставания.

К «Мерседесу» с чешскими номерами подошли трое: две девицы и молчаливый лысеющий спутник Николая. Девки печально тянули два чемодана на колесиках. Мужик помог загрузить их в багажник, сел за руль. Дамочки погрузились на заднее сиденье. Вид обе имели потерянный и до последнего печально оглядывались — особенно та, что с грудью, с которой возился Николай. Но сам Николай так и не появился, не попрощался. То ли впрямь занят был, то ли ниже своего достоинства посчитал тетеньку не то что в аэропорт, а хотя бы до машины проводить.

И в тот же самый день Татьяна увидела совсем иную картину — но, возможно, с первой связанную.

Дело было после обеда — самое время для прогулок по городу, пробежки по магазинам, пития пива.

Да! Как же в Чехии, пусть даже на лечении ЖКТ, обойтись без пива!

В «Колизеуме» пивасик подавали так себе — только бутылочный и всего одного сорта. Поэтому постояльцы обычно оттягивались в городе — кто где. Наблюдательная Садовникова выбрала для себя кафе на главной пешеходной улице под названием Почтовая. Заметила, что там в основном не туристы сидят, а местные. И даже среди бела дня посетителей полно. Зашла, попробовала — и пенный напиток действительно оправдал самые сладкие ожидания. Говорили, его туда в танках прямиком из Пльзеня завозят, потому и вкусным таким хмельное пойло оказалось.

И вот именно там Татьяна опять столкнулась с Николаем. В сущности, в случайных встречах в самых разных местах ничего странного в Кенигсбаде не было. Городок-то маленький. Садовникова то и дело нечаянно сталкивалась с пациентами санатория, которые в столовой и на процедурах примелькались. То со столичными девчонками — те две: худая-злая плюс полная-рыхлая — парой фраз перебросится. То мадам, что похожа на жабу (супруге «секретного конструктора»), поможет по-английски в обувной лавке изъясниться. Но почему-то особое внимание она обращала на бандосов и их спутниц — это пригодилось потом, задним числом, когда главного из них убили — Татьяна верила, что убили.

Так вот, время потихоньку шло к ужину. За окнами темнело. Таня заказала кружку пльзеньского резаного, то есть смешанного темного и светлого, и на закуску «пивные тычинки» — по вкусу что-то вроде отечественных сушек с солью; только в Чехии мучные изделия были не в виде мини-бубликов, а тонкие и длинные, как хлебные палочки. Сидела, прихлебывала пивко, хрустела. Думала, что жизнь удалась и никто ей, кроме себя самой, не нужен. Сейчас, в данный момент. А когда кто-то понадобится, она его возьмет.

Когда допила и рассчиталась, вдруг увидела, как в ресторанчик входит Николай — вот прям без него никуда! Татьяну не замечает. Подходит, не снимая пальто, к одной из дам, сидящих за барной стойкой. Та встает, а он немедленно подает ей плащ «Берберри». Женщина того же возраста, что и он — пятьдесят плюс. Вся ухоженная, аж до скрипа. Кожа на лице натянутая-подтянутая. В ушах и на пальцах бриллианты. Кофточка «Шанель», кашне, как и плащ, тоже «Берберри». И как-то Николай вокруг дамы — очень нехарактерно для его типажа и даже странно — крутится, лебезит, что ли.

«Все ясно, — усмехнулась про себя Таня, — вдруг нагрянула жена».

Парочка вышла из кафе, а спустя минуту — Садовникова тоже.

Особого выбора, куда пойти в Королевских Варах, нет. Маршрут большинства известен, особенно перед ужином: вдоль речки Теплой, к колоннаде, где бьют из-под земли двенадцать источников разной ядрености и температуры, а курортники сосредоточенно к ним припадают.

Почти стемнело. Прохожих на улице было мало. Шедшие впереди Николай с пожилой особой общались явно на повышенных тонах. До Татьяны, следовавшей сзади, доносились отдельные слова и базарные (со стороны дамочки) интонации.

— Ты опять за свое взялся?! — долетел ее визгливый вопрос.

Мужчина проговорил что-то успокаивающее, однако дама взорвалась. До Садовниковой донесся ее громкий площадной мат.

— А ну заткни свое хлебало! — гаркнул Николай.

Дама не унималась. Редкие прохожие — в основном русскоязычные туристы — прекрасно понимали все оттенки «великого-могучего» в исполнении дамочки и боязливо сторонились, проскакивая зачумленное место. Кавалер, болезненно ощерившись, гаркнул матом в ответ — однако женщина не унималась. Тогда он схватил ее за плечи и мощно тряхнул. Она вырвалась и со всей силой и злостью залепила ему пощечину. Но мужчина терпеть не стал. Рыцарский закон — не поднимать руку на слабый пол — он явно не усвоил. Его ответ оказался не пощечиной и даже не оплеухой, а настоящим боксерским ударом — точно под глаз фифы. Она отлетела, да так, что чуть не упала.