Светлана Сервилина - Пропавшая пастораль

— Пусть дальше он сам расскажет, как было, — Колесников устало откинулся на спинку кресла.

— Кто? — дама удивленно подняла брови.

— Вадим Юрьевич.

— Но, — Нина Александровна повела плечом, придумывая, что сказать.

— Звоните, — Вениамин кивнул на телефон, — а мы пока можем выпить кофе, если вы не против.

Дама дала задание домработнице, потом нехотя взяла свой мобильник и тихо произнесла:

— У нас сотрудники уголовного розыска. Мы тебя ждем, — сделав ударение на слове «Мы».

— А ваш сын университет окончил? — поинтересовалась Юля.

— Да, Вадик получил, как он выражается, «верхнее» образование и остался жить в столице, — с гордостью произнесла женщина.

— И сейчас он приехал в отпуск?

— Практически, — как-то неуверенно ответила Нина.

— Думаю, что Вадим Юрьевич приехал, чтобы забрать свою мать в Италию, — Вениамин повернулся к Юле и улыбнулся, — она всё рассчитала, но не учла тебя.

— А при чем здесь она? — Нина Александровна перевела удивленный взгляд на гостью.

— Именно Юлия соединила два преступления: убийство Камиллы Гафуровой и кражу знаменитого полотна из картинной галереи, — Колесников кивком поблагодарил горничную за кофе, поставленный перед ним, и продолжил, — это она обратила внимание на странного бомжа в костюме Циолковского и вышла на вашего мужа.

— Значит, это мы вас должны благодарить? — с иронией проговорила хозяйка особняка.

— Не стоит, — глядя в глаза собеседнице, произнесла журналистка, — я была ученицей Лилии Борисовны, и очень её уважала, — Юля на секунду задумалась, — вы сказали, что она была светлый человек. Да, она была порядочным и добрым человеком. К сожалению, она поверила мужу и нарушила закон, написав точную копию «Пастушки». Но неужели она заслужила такую участь? Вы говорите, что хотели, чтобы ваш план удался и, никого не подставляя, выкрасть национальное достояние из государственного музея. Но так не бывает, всегда кто-то чем-то или кем-то жертвует. И вы пожертвовали жизнями своих друзей и их двадцатипятилетней дочери! Подумаешь, — сказала Юля с горечью, — «Лес рубят — щепки летят!» Зато вы будете жить в солнечной Италии с любимым мужчиной! И после этих смертей вы будете счастливы?

В комнате повисла тишина, будто все перестали даже дышать.

— Я бы хотел, чтобы моя мама, наконец, была счастлива, — в проеме двери появился молодой мужчина. Это был высокий брюнет с правильными чертами лица. Он на ходу снял пальто и подал горничной. Потом, поздоровавшись со всеми, прошел к матери и поцеловал её в щеку.

— Вадик, — женщина взяла руку сына и погладила своей ладонью, — спасибо.

— Услышал вашу праведную речь в коридоре и решил не прерывать, — Вадим посмотрел на Юлю, — хочу напомнить вам библейскую истину: «Не судите, да не судимы будете!». Что вы знаете о её жизни? Почему она так поступила и как она переживает за ошибки других? Даже я, её сын, не все знаю. Уверен в одном, мама никому не желала зла! Да, у неё была идея фикс, — он усмехнулся и погладил Нину Александровну по плечу.

— Согласен, никто не будет читать нравоучения, — кивнул Колесников, — вернемся к делу. Вадим Юрьевич, расскажите нам подробно, как в день убийства Камиллы Гафуровой вы отправились за Тельмановым в театр.

— Я прошел через служебный вход, — он по-хозяйски взял стул с высокой спинкой и поставил его рядом с креслом матери, — Антон сидел в гримерке дяди Тараса. Он был «под шафе», — Вадим удобно устроился за столом и позвал домработницу, — Таечка, сделай мне крепкий кофе!

— Вы Тельманова зовете «Антоном»? — удивился Осипов.

— Ну, не «папой» же мне его называть, — усмехнулся мужчина, — я предложил ему вернуться домой, как хотела мама, но он, похлопывая рукой по своему портфелю, сказал: «Я всё продумал». Он уселся на заднее сидение моего автомобиля, закурил трубку и развязно произнес: «На этот раз все получится!»

— Зря он выпил, — вздохнула Нина Александровна.

— Я остановил машину на соседней улице, и Антон пошел к Камилле.

— Вы не помните, у какого дома вы остановились? — тут же поинтересовался Осипов.

— Да, конечно, помню. Я там сидел полчаса: улица Павлика Морозова, дом одиннадцать.

— Продолжайте, — кивнул Вениамин.

— Вернулся он с приклеенной седой бородой, — Вадим усмехнулся, — я даже не узнал его сначала. Скомандовал мне, как ямщику: «Гони!». Ну, вот и все, — он потянулся к принесенной чашечке, — приехали сюда.

— А картина? — Андрей опять закурил. — Он вам её отдал?