Виктория Платова - Из жизни карамели

«РАНО, ИДИОТ! – отвечала сеть на его предыдущий вопрос. – ТЕБЯ ЖДУТ ВЕЛИКИЕ ДЕЛА! КРИТИЧЕСКАЯ ОШИБКА ИСПРАВЛЕНА! КРИТИЧЕСКАЯ ОШИБКА ИСПРАВЛЕНА!»

С чем вас и поздравляю. – Рыба, откинулся на белый песок и закрыл глаза. – Не спятить бы от такой радости!

Сколько он пролежал вот так, с закрытыми глазами, Рыба-Молот не знал. Наверное, не очень долго: ровно до тех пор, пока на его лицо не упала неожиданная тень. Неожиданная и тревожная. Это не была тень от пальмы и не была тень от облака. Корни ее были гораздо крепче и не подчинялись ни ветру сирокко, ни ветру памперо. Ни даже звездному ветру. И «Поппинс! Мэри Поппинс!», величайшая женщина на свете, ничего не смогла бы сделать с этой тенью, как бы ни старалась. По спине Рыбы-Молота пробежал холодок, но он все же слегка разлепил веки, чтобы исподтишка взглянуть на столь диковинное природное явление.

Рядом с ним сидел на корточках мужчина – и именно ему принадлежала тень, часть которой своевольно заползла на Рыбу. На вид мужчине было около сорока, и его бесцветная внешность ни о чем не говорила Рыбе.

Вот только сильно разветвленный шрам под подбородком… Определенно, Рыба где-то видел его! Но где?

– Чудесная страна – Вьетнам, не правда ли? – сказал мужчина, моментально ухватив взгляд Рыбы и более не отпуская его.

– Да… Ничего себе странишка. – Рыба приподнялся, сел и стал стряхивать с себя песок.

– Давно здесь?

– Три недели.

– Отдыхаете?

– Не совсем. Но стараюсь совмещать приятное с полезным.

– Получается?

– Когда как.

– Много работы?

– Людей вокруг много…

– Достает?

– Бывает.

– Хотелось бы уменьшить их количество?

– Иногда.

– Кардинально уменьшить?

– Еще бы! Хотя бы до трех.

– А до одного?

– До одного – это из области несбыточных мечтаний…

– Отнюдь.

– …Как если бы я был личным поваром генерала де Голля. Слыхали про такого?

– Де Голль давно умер.

– Да, меня ввели в курс дела. Жаль его. Мощнейший был старикан, я вам скажу. «Ибо Франция не одинока! Она не одинока! Она не одинока…»

– Он умер, но многие другие живы. И собираются жить еще долго. И приносить исключительную пользу обществу.

– Флаг им в руки. – Рыба произнес это самым беспечным тоном.

– Я бы даже уточнил: президентский штандарт.

– А есть разница?

– Вы идиот, что ли? – не удержался от традиционного вопроса мужчина.

Теперь (только теперь!) Рыба наконец-то вспомнил его. Они вместе летели в Салехард, и тогда Рыба принял мужчину за энтомолога. Охотника за редкими видами насекомых, который никогда не попадается на контрабанде.

– Я вас знаю! Мы с вами как-то летели в одном самолете! В Салехард, помните?

– Да. – Мужчина не выказал никаких признаков удивления. – Летели. Пути господни неисповедимы, не так ли?

– Так, – задумчиво повторил Рыба. – Пути господни неисповедимы.

– Меня зовут Андрей Андреевич. Будем знакомы.

– Будем. Меня зовут…

– Александр Евгеньевич Бархатов.

– Так вы тоже меня знаете? – изумился Рыба-Молот.

– По долгу службы.

– А вы кто?

– Об этом позже…

– А я, если честно, принял вас за энтомолога. Еще когда мы в Салехард летели.

– Есть немножко, – честно признался Андрей Андреевич.

– А вы сами… За кого меня приняли?

– А то вы не знаете! За кого вас все принимают… Но вы при этом человек честный. И отменный повар. И вообще, есть в вас что-то такое. Иррационально-притягательное. Одним словом, вас нам уже давно рекомендовали. На самом верху.

– На самом? – Рыба неожиданно почувствовал сухость во рту. – Или на самом-самом? Или на самом-самом-самом?

– Наверное, все-таки на самом-самом. Потому что на самом-самом-самом – это, простите, уже небесная канцелярия.

– И что же вы от меня хотите?

– Согласия на работу.

– У кого?

– Вы идиот, что ли? – снова повторил самый популярный вопрос десятилетия Андрей Андреевич. – Я же объяснил: президентский штандарт! А у кого президентский штандарт?

– У кого?

– У первого лица.

– Того самого, который на пресс-папье?

– Не понял? – насторожился Андрей Андреевич.

– Это так, к слову. – Рыба понял, что сморозил глупость, и попытался исправить ситуацию. – Вообще-то, я не против. Но у меня уже есть работа.

– Этот вопрос мы уладим.

– И долг немаленький. Примерно столько, сколько весит священный камень Кааба. И не в тоннах, заметьте, а в килограммах.

– Пустяки.

– Ну-у… Если вы все берете на себя…

– Все.

– Тогда я готов. Когда приступать?