Наталия Антонова - Туфелька для призрака

За окном снова повалил снег, и Наполеонов затосковал об уютном ужине в доме Мирославы и о посиделках допоздна возле горящего камина.

И уже после ужина он спросил Волгину:

– Ну и зачем она это сделала?

Всем было и без упоминания имени Иды ясно, о ком он говорит.

– Мы живем в мире соблазнов, – тихо произнесла Мирослава, – и для многих месть – один из самых сильных из них.

– У слова «соблазн», – тихо сказал Морис, – очень интересная и сама за себя говорящая трактовка.

– Ну-ка, – произнес Шура, – просвети.

– В дословном переводе с греческого языка соблазн – это «колышек, поддерживающий дверцу ловушки».

Наполеонов присвистнул и проговорил:

– И как, оказывается, просто угодить в эту ловушку.

Ранним утром Морис позвонил Кириллу.

– Твоя машина готова. Я заеду за тобой часиков в десять, идет?

– Идет.

– Поедем и заберем ее.

– Спасибо тебе.

– Не за что.

Колосветов вывел «Ниву» из гаража и с наслаждением наблюдал, как округлились глаза Кирилла.

– Ты не шутишь, – Парамонов недоверчиво посмотрел на Иннокентия, – это моя машина?

– Ну не моя же, – усмехнулся Кеша, и его глаза запылали, как костры, в которые подбросили поленья.

Он был доволен произведенным эффектом.

– Я дяде скажу, – обрадовано проговорил Кирилл, – чтобы он только здесь свои машины ремонтировал.

– В нашем сервисе мастера загружены под завязку, если кто только протекцию окажет. – Иннокентий подмигнул Морису.

Кирилл, в свою очередь, устремил на Миндаугаса умоляющий взгляд расстроенного мопса.

Иннокентий не выдержал и хлопнул Кирилла по плечу:

– Не расстраивайся, дружище, я пошутил, можешь обращаться.

– Правда? – обрадовался Парамонов.

– Правда, правда, – ответил Миндаугас, – но мне пора.

– Я тоже поеду, – проговорил Кирилл.

– Ладно, парни, пока, – помахал им Кеша.

– Ты в какую сторону поедешь? – спросил Кирилл Мориса.

– До шоссе и на выезд из города.

– А ты разве не в городе живешь?

– Я живу в коттеджном поселке.

– В своем доме? – удивился Парамонов.

– Не совсем. Коттедж принадлежит частному детективу Мирославе Волгиной.

– Кому? Постой! Я, кажется, слышал где-то это имя. – Кирилл на минуту задумался. – Я вспомнил, она искала Иду.

– И нашла, – тихо добавил Морис.

– И ты тоже? – недоверчиво спросил Кирилл.

– Тоже. Извини, ничего личного. Работа.

– Да, я понимаю, – сник Парамонов.

Морис хотел сесть в машину, но Кирилл остановил его:

– Погоди.

– Да?

– Что с Идой?

– Ты ошибся, она не работала в массажном салоне.

– Но я сам видел!

– Она приезжала к своей подруге.

– А где Ида сейчас?

– Ее задержали.

– Зачем?!

– По обвинению в убийстве.

– Я ничего не понимаю, – растерянно проговорил Кирилл.

– Это запутанная история, – уклончиво ответил Миндаугас. Он не имел права раскрывать детали расследования никому, и уж тем более бывшему возлюбленному обвиняемой в убийстве.

– Я хочу ее видеть! Я должен ее увидеть! – закричал Кирилл.

– Ну что ж, – пожал плечами Морис, – попробуй добиться свидания.

– А она точно виновата? – растерянно спросил парень.

– Увы. Хотя вину у нас определяет суд.

– Я все равно хочу ее увидеть, – прошептал Парамонов и зашагал к своей «Ниве».

Дома Морис сказал Мирославе:

– Жалко парня. Он, кажется, любит ее.

– Пусть наймет ей хорошего адвоката.

– Вы прекрасно знаете, что у Кирилла нет на него денег.

– Пусть стрясет с Лукина.

– Шутите?

– Почему же, – пожала плечами Мирослава, – она его дочь.

Лукин метался в своем огромном кабинете, как шакал в тесной клетке. Он был поначалу просто ошарашен – у него появилась дочь! Возникла из ниоткуда! И убила его ребенка.

Он хотел вернуть Майю, постоянно набирал номер ее сотового, но девушка на его звонки не отвечала. Андрей Петрович попробовал позвонить ее подруге Лене Малиновской, но та ответила, что Майя сейчас не в том состоянии, чтобы вести с ним разговоры, и, не прощаясь, отключилась.

Андрей Петрович поехал на квартиру Майи, но дверь открыла ее мать и, не пустив несостоявшегося зятя даже на порог, потребовала, чтобы он оставил ее дочь в покое. Грозилась вызвать полицию. Тут подоспел отец Майи и, пренебрегая своей интеллигентностью, пообещал спустить Лукина с лестницы, если увидит его здесь еще хоть раз.

И тут масла в огонь подлила его родная сестра, которую он всегда считал своим тылом и опорой. Бэлла Петровна сказала, что у него, кроме Иды, есть еще ребенок.