Наталия Антонова - Туфелька для призрака

Лена жила на пятом этаже дома старой застройки. Потолки здесь были высокие, а лифта не имелось, подниматься нужно было пешком. Мирослава преодолела все пролеты довольно быстро, подумав при этом: как сюда поднимаются пожилые люди?

Лена открыла ей дверь почти сразу и, увидев улыбку на губах Мирославы, спросила:

– Вы чего?

– Я слышала, как вы бежали к двери бегом.

Лена в ответ тоже улыбнулась.

– Не хотела заставлять вас ждать.

– Спасибо.

– Проходите. Майя в комнате, на диване.

Мирослава вошла, пододвинула к дивану стул и села напротив Майи.

– Я детектив. Мирослава Волгина.

– Знаю, – вздохнула та.

Девушка выглядела осунувшейся и похудевшей. Под глазами залегли большие синие круги.

– Как вы думаете, мне нужно идти к Андрею? – неожиданно спросила она.

– Только если вам этого самой хочется, – ответила Мирослава, помолчав полминуты.

Майя покачала головой:

– Тогда не надо.

– Но я знаю, что это не он.

– Я тоже так думаю. А вам знакома вот эта девушка? – Мирослава разложила на коленях Майи фотографии Иды.

– Мне кажется, что я где-то ее видела, но где, не помню, – ответила Майя.

– Дайте-ка я посмотрю, – сказала подошедшая Лена. Некоторое время она разглядывала фотографии, а потом произнесла: – По-моему, это она тогда следила за нами. – Лена повернулась к Майе: – Помнишь?

– Помню, – согласилась та, – но не могу с уверенностью утверждать, что это она.

– Девушки, а вы не заметили тогда поблизости шоколадной «Нивы»?

– Нет, «Нивы» не было, – уверенно сказала Лена.

– Я тоже не видела, – подтвердила Майя.

– Давайте лучше чай пить! – хлопнула в ладоши Лена: – Прошу садиться! Ватрушки с творогом пекла сама. Они недавно из духовки.

Мирославе хотелось поскорей добраться до дома, но, чтобы не огорчать Лену и понаблюдать за Майей, она осталась на чай. Майя казалась какой-то неживой, она машинально ела, машинально пила и не поддерживала разговор, нить которого Лена тянула почти в одиночку.

– А вы не звонили Эдику? – неожиданно спросила Мирослава.

– Что? – Чашка выпала из рук Майи, но не разбилась, а покатилась по столу, выплескивая кипяток на скатерть.

– Я спросила, не звонили ли вы Эдуарду Шелестову?

– Нет, не звонила. – Майя уставилась на свои руки.

– Ну и зря, – как ни в чем не бывало продолжила Мирослава, – он очень беспокоился за вас.

– Беспокоился? – Майя подняла на Мирославу глаза, полные слез.

– Конечно, он приходил в больницу.

– Он не приходил в больницу, – покачала головой Майя.

– Приходил, можете спросить об этом свою маму, он привозил ее к вам на своей машине. Просто не решился подняться к вам в палату. Боялся вас расстроить.

– Расстроить?! – неожиданно громко воскликнула Майя: – Да меня убить мало!

– Что ты такое говоришь?! – испуганно воскликнула Лена.

Майя выскочила из-за стола и с рыданиями бросилась в ванную. Лена хотела побежать за ней, но Мирослава поймала ее за руку.

– Она плачет, – беспомощно проговорила Малиновская.

– Вот и хорошо, – сказала Мирослава, – пусть поплачет, а мы с вами чай попьем.

– Но как же так?!

– Ей нужно встряхнуться, ожить, осознать случившееся.

– А потом?

– А потом ей позвонит Эдик.

– Вы уверены? – тихо спросила Лена.

И Мирослава, расслышав в голосе девушки сомнение и надежду, кивнула.

– Лукина пришлось отпустить, – хмуро заявил Наполеонов чуть ли не с порога.

– И с чего бы это ты над ним смиловался? – спросила Волгина.

– Я и не думал проявлять милость. Просто этот! – Наполеонов повертел в воздухе пальцами и, не найдя приличного слова для обозначения Лукина, проговорил: – Он предоставил алиби.

– Надо же, – хмыкнула Мирослава, – оказывается, у него имелось алиби.

– И ты знала об этом с самого начала?! – взъярился Шура.

– Не то чтобы знала, предполагала.

– И почему не сказала мне?! – продолжал наступать он.

– Потому, что горьким опытом научена, что переупрямить тебя, если ты уже уперся рогом, невозможно.

– Но ты могла попытаться, – проговорил Наполеонов более мягко.

– Могла, но не захотела понапрасну тратить силы.

Он махнул рукой и направился прямо на кухню.

– А руки мыть?! – крикнула ему вслед Мирослава.

– Не волнуйся, вымою. Я только понюхаю, чем пахнет.

– Русским духом, – передразнила его Мирослава.

– А вот и не угадали, – с улыбкой отозвался Морис, – на этот раз на кухне пахнет литовским духом.

– Как это? – спросил Шура.