Наталия Антонова - Туфелька для призрака

– Криминала? – встревожился Парамонов.

– Ну, почему сразу криминал, – улыбнулась Мирослава. – Чем ваш племянник занимается по жизни?

– Учится он, а в свободное время подрабатывает у меня курьером.

– Развозит пиццу?

– Ну да.

– На «Ниве» шоколадного цвета с госномерами? – Она назвала их.

– Да, на ней самой.

– И девушек, наверное, на ней катает?

– Не без этого, – улыбнулся Парамонов, – дело-то молодое.

– А вы знаете его девушек?

– Скажете тоже! – отмахнулся хозяин пиццерии. – Я и ухажеров своей дочери не знаю. Молодые теперь знаете какие прыткие! Не то что мы в наше время. Вот я как познакомился со своей Зоей, – тут он спохватился, – извините старика, в воспоминания ударился.

– Какой же вы старик, – улыбнулась Мирослава, – и я видела вашу жену. Очень красивая женщина.

– Да, Зоя у меня красавица, – с гордостью подтвердил Парамонов, – а какая умница! И мастерица на все руки. Хоть сготовить, хоть связать, хоть дом прибрать, хоть гостей принять. В общем, Василиса Премудрая и Василиса Прекрасная в одном флаконе, как сейчас принято говорить, – улыбнулся он.

– Повезло вам! – разделила Мирослава восторги Парамонова.

Улыбка Афанасия Захаровича стала еще шире.

– А вы не подскажете, где живет ваш племянник? Я бы хотела поговорить с ним лично.

– На Подгорной он живет. Дом восемнадцать, квартира пять. Но я не одобряю! – добавил Парамонов.

– Чего вы не одобряете? – не поняла Волгина.

– Посудите сами, у его родителей трехкомнатная квартира, у него с детства была своя комната. Так он не захотел жить с родителями и живет на съемной квартире. Вот скажите мне, разве это не баловство?!

– У меня нет ответа, – улыбнулась Мирослава, – может, ему захотелось пожить самостоятельно.

– Захотелось ему, – проворчал Афанасий Захарович, – я свою Таньку ни в жизнь от себя не отпущу, пока институт не окончит, на ноги не встанет. А лучше уж и замуж выйдет.

– За девочек родители, наверное, больше беспокоятся, – тихо отозвалась Мирослава.

– Вот вы, к примеру, – он внимательно посмотрел на Волгину, – взрослая уже, а у родителей, поди, сердечко екает, тем более что у дочери такая работа.

– Нет, у них не екает, – вздохнула Мирослава.

– Бессердечные, что ли? – свел брови хозяин кабинета.

– Нет, просто они погибли, когда я была совсем крохой, меня воспитали бабушка с дедушкой, но их уже тоже нет.

– Простите, ради бога, – расстроился Парамонов, – разошелся я совсем, как слон в посудной лавке.

– Нет, Афанасий Захарович, ничего страшного. Наоборот, спасибо вам за помощь.

– А вы поешьте у нас, ведь время-то обеденное подходит.

– Спасибо большое, – поблагодарила Мирослава и призналась с виноватым видом: – Я не большая поклонница пиццы.

– Это потому, что вы нашу не пробовали! А попробуете, так только ее и будете есть каждый день! – убежденно проговорил он.

– Я лучше сейчас куплю у вас пиццу и угощу ей своих друзей. И я даже знаю, что один из них точно придет в неописуемый восторг, – улыбнулась детектив.

– Видно, наш человек, – одобрил Парамонов и тут же возмутился: – Что значит куплю?! Разве вы не наша гостья?!

– Как сказать…

– Я уже решил, что гостья.

Мирослава поняла, что лучше с ним не спорить.

Афанасий Захарович набрал номер телефона и проговорил:

– Даша, приготовь там три самые лучшие пиццы, упакуй и бегом в мой кабинет.

Девичий голос в трубке что-то ответил, и Парамонов произнес уже мягче:

– Да, да, я жду.

Через полчаса Мирослава, нагруженная пакетами, вышла из пиццерии и забралась в салон своей «Волги». Пакеты она аккуратно уложила на сиденье рядом с собой и задумалась о том, ехать ей сначала к Шуре или к Парамонову-младшему. Пицца была еще горячей, и она решила сначала заехать в следственный комитет.

– Ой, а у них там совещание! – воскликнула встретившая ее в приемной Элла.

– А кто совещается?

– Александр Романович с операми.

– Тогда я удачно заехала, – улыбнулась Мирослава, – Элла, вот тебе две пиццы.

– Так они горячие! – воскликнула секретарь.

– В том-то и дело. Их нужно есть, пока не остыли, нарежь их кусочками и неси в кабинет Наполеонова.

– Он меня прибьет! – всплеснула руками Элла.

– За пиццу-то, – рассмеялась Мирослава, – он тебя скорее расцелует.

– Очень мне нужны его поцелуи, – отмахнулась Элла, которая уже резала пиццу, – лучше я один кусочек, нет, два, возьму себе.

– Бери, конечно, – радушно разрешила Мирослава.

Волгина услышала, какой радостный переполох начался в кабинете следователя, когда Элла внесла туда пиццу.