Наталия Антонова - Туфелька для призрака

Наполеонов метнул на Мирославу сердитый взгляд, сложил по-наполеоновски руки на груди и сделал вид, что весь погрузился в ожидание ужина.

В этот вечер ему все-таки пришлось съесть порцию брюссельской капусты, но зато на десерт он получил свое любимое пирожное – наполеон.

Дав Шуре передохнуть, хозяева воспользовались его благодушным настроением и вручили ему гитару.

Наполеонов не стал упрямиться и запел:

Во время пения Наполеонов не сводил жалобно умоляющих глаз с Мирославы, и те, кто не знал его и их отношений с Мирославой, вполне могли бы подумать, что Шура безумно влюблен.

Прошло два дня.

Мирослава позвонила Дудину.

– Здравствуйте, Григорий Семенович. Это детектив Мирослава Волгина.

– Да, да, я помню, и вашу просьбу выполнил. С соседями я поговорил. Никто из них в этот день не ждал к себе гостей и никто к ним не приходил. Но вот Кротовы собирались идти в этот день в гости.

– Ушли?

– Нет, не получилось, – рассмеялся Дудин, – жена Кротова затеяла скандал из-за своей свояченицы. Вроде бы муж как-то не так на нее посмотрел и вот теперь, надев свой лучший костюм, снова приготовился на нее пялиться. Муж оправдывался, как мог, пытаясь переубедить жену. И та вроде бы успокоилась, но едва он открыл дверь и собрался переступить порог, как она завелась по новой. Обозленный муж шарахнул дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка, и вернулся в квартиру доругиваться с женой.

– Значит, в этот вечер Кротовы остались дома?

– Точно. Но мы с Кротовым потом поговорили и пришли к выводу, что дверью он хлопнул именно во время нападения преступника на Майю. Я ему так и сказал: ты девчонке, можно сказать, жизнь спас. А он перевел стрелки на супругу, мол, это она мастер скандалы закатывать, так что и заслуга по спасению ей принадлежит.

– Пусть так, – сказала Мирослава, – а Кротов не слышал шума в подъезде? Хлопанья подъездной двери?

– Нет, не слышал, – вздохнул с сожалением Дудин, – он был в такой ярости, что мог на это просто не обратить внимания. И в то же время надо думать, что преступник старался не шуметь.

– Вы правы, Григорий Семенович, спасибо вам большое.

– Не стоит благодарности. Да, кстати, тут опера поквартирный опрос проводили. Может, им и удалось наскрести какие-нибудь крохи, но навряд ли. Тот же Кротов не захотел им рассказывать о своем скандале с женой. Да и расспрашивали они жильцов о том, не было ли в подъезде замечено чужих, подозрительных лиц.

– Таковых не оказалось?

– В этот день – нет.

Узнав от того же Наполеонова, что Майя Дементьева пошла на поправку, Мирослава напомнила следователю о телефоне.

– Да спросил я ее, спросил! Она не обратила внимания, какой высветился номер, сослалась на сонливость. Но уверена, что голос был Андрея, хотя и сказала, что он был странным.

– То есть?

– Простуженным и говорил он шепотом, точно опасаясь кого-то разбудить или привлечь чье-то внимание.

– Шура, эти звонки мне кажутся все более подозрительными, – сказала Волгина.

– Не вижу в них ничего подозрительного, просто Лукин хотел запудрить девчонке мозги, а потом запутать следствие.

– Ладно, мне некогда, – отрезала Мирослава и отключилась.

Она решила, что пришло время навестить родителей Майи Дементьевой. Ей хотелось понять, как на самом деле семья девушки относилась к Андрею Лукину и к Майиному браку с ним. И еще она надеялась услышать хоть что-то о ее бывшем женихе.

Надежды детектива почти полностью оправдались. Родители Майи согласились поговорить с ней и сами предложили приехать к ним домой. Мирослава не замедлила воспользоваться этим приглашением.

В дверях ее встретил отец Майи Владимир Сергеевич Дементьев. Мужчина провел детектива в большую светлую комнату и представил свою жену Алену Михайловну.