Сергей Майдуков - Любовь вне закона

Зрачки бандита недоуменно расширились, брови поползли вверх. На этом секундном замешательстве и строился расчет Пампурина. Схватившись за лацканы чужого пиджака, он рванул обладателя на себя, развернул и оттолкнул.

— Тля! — воскликнул бандит скорее изумленно, чем гневно.

Автобус утащил его, подобно руке, смахнувшей крошку со стола. Только что противник стоял перед Пампуриным, готовясь взять его в плен, а теперь удалялся против своей воли — сначала неуклюжими прыжками, потом на карачках и под конец — кубарем, все сильнее сминаемый низким бампером.

Проезжающие мимо ничего толком не увидели и не поняли. Но кто-то уже сигналил, кто-то тормозил, а один неравнодушный гражданин даже колотил кулаком в борт автобуса, требуя немедленно остановиться.

Пользуясь всеобщей неразберихой, Пампурин вплотную занялся вторым бандитом. Тот как раз перебрался на водительское сиденье и готовился вылезти на дорогу. Это было лишнее. Поднатужившись, Пампурин открыл дверцу пошире и изо всех сил захлопнул ее, с удовлетворением отметив сопротивление черепа. Во второй раз автомобильная дверца прихватила неудачно выставленные пальцы. А третьего раза не понадобилось. Оставив воющего бандита в покое, Пампурин, прошмыгнул между машинами на другую сторону и быстро направился к своему «Пежо».

— Что там было? — спрашивали его Мария и Наташа, пока он заводил двигатель. — За тобой гнались? Почему сирены?

— Привыкайте, — буркнул Пампурин. — Это только начало.

Хотелось бы ему сказать что-нибудь более обнадеживающее, да не получалось. Заехав на тротуар, он повел машину мимо пробки, образовавшейся на переходе. Автобус и то, что находилось под ним, успела окружить кучка зевак.

«Вот и я тоже стал убийцей, — подумал Пампурин. — Правда, Наташа пока что ведет со счетом 3: 2. Ну, это дело наживное».

Сдерживая нервный смешок, он прикусил губу. Времени на истерику не было. Даже на самую маленькую.

Предательство всегда совершают только близкие люди. Посторонние и враги не могут предать, потому что от них и не ждут верности.

Неделя с юных лет приучался не верить никому, но душа его, или сердце, или какая-то перемычка в башке были устроены неправильно. Стоило ему сойтись поближе с человеком, как он начинал считать его своим другом. Иногда сближение занимало месяц или даже больше, но после испытательного срока Неделя как бы открывал новичку кредит доверия… О чем очень скоро ему приходилось жалеть.

Так случалось постоянно.

На этот раз предала Неделю Галя Турчанка. Он жил у нее с Нового года и уже не ожидал никакого подвоха, когда, расстилая кровать, она буднично и как бы между делом сообщила ему, что сегодня они спят вместе в последний раз.

— Мне тридцать два, — сказала она. — Мой бабий век к концу подходит. Рожать пора, семью заводить. Покувыркались, хватит.

— Ты ж говорила, у тебя там пружина какая-то, — напомнил Неделя. — Трахайся, сколько влезет, все равно не залетишь.

— Спираль, — поправила Галя, нервно бросая подушку. — Завтра пойду вынимать. У меня жених появился, Сережа. Я замуж хочу.

— Ты мне совсем другое говорила…

— Мало ли что я кому говорила. А ты и уши развесил.

За спиной у Гали были две мелкие ходки и одно нераскрытое ограбление. Чуть полноватая, с добрыми коровьими глазами, она совершенно не походила на преступницу, хотя и по сей день могла незаметно вытащить «лопатник» или развести лоха на «бабки». Неделя купил ей ларек на оживленном перекрестке и до сегодняшнего дня полагал, что сделал очень выгодное вложение капитала. У Гали он жил, как у бога за пазухой: сытый, ухоженный, ни в чем не нуждающийся. И тут на тебе!

Неделя вспомнил, что уже год находится в бегах, и заскучал. Ни денег, ни ксивы, ни корешей верных. Неужели опять придется на дело идти? Вот чего не хотелось, так не хотелось.

— Будешь? — спросила Галя, имея в виду себя и свое роскошное тело, на котором не осталось никакой одежды, а только воспоминания о ней в виде розовых отметин на коже.

Задав вопрос, она опрокинулась на спину и призывно посмотрела на Неделю. Вместо желания он почувствовал обиду. Ему вдруг захотелось отхлестать подругу по щекам, а потом отыскать ее женишка и проделать с ним то, что он под настроение проделывал с Галей.

— Сама себя обслужишь, — сказал он и отправился собирать вещи.

— Ты из-за денег? — спросила она из спальни. — Так я все твои на тебя же и потратила, Сережа.