Наталья Александрова - Астролябия судьбы [litres]

– Берите, конечно! – Мастер кивнул. – Это вообще-то чтобы орехи колоть, а решетка так, для красоты… Если это то, что вам нужно, так забирайте, мне не жалко.

– Больно здоровая штуковина!

– А ты возьми одну решетку. Она съемная, только чтобы ее вытащить, нужно сразу с двух сторон нажать… двумя пальцами подцепить… вот так вот…

Бандит сунул под решетку ворот большие пальцы. Решетка тут же опустилась, зажав пальцы, как в тисках.

Бандит взвыл и попытался освободиться, но непонятная конструкция вцепилась в него мертвой хваткой.

– Ты что, гад, с Пузырем сделал?! – завопил второй бандит и бросился за прилавок, чтобы наказать хозяина мастерской.

– Только сюда не ступай! – испуганно вскрикнул мастер, когда бандит поравнялся с прилавком. – Говорю тебе – не ступай! Ох! Поздно! Все-таки ступил!

На полу что-то громко щелкнуло, и на ноге бандита сомкнулись челюсти капкана.

– Ты, гад… – завопил бандит, приплясывая на одной ноге. – Да я же тебя… да мы же тебя…

Хозяин мастерской отошел от бандитов на безопасное расстояние и громко позвал:

– Нюша! Нюшенька, дорогая! Зайди сюда, пожалуйста, к нам гости пожаловали!

– Да мы тебя вместе с твоей Нюшей… – Бандит в капкане безуспешно пытался высвободиться, второй тряс тяжелый замок, пытаясь освободить руки.

В это время задняя дверь магазина со скрипом открылась, и в зал вошла огромная кавказская овчарка. Увидев бандитов, она грозно зарычала, показав желтоватые клыки.

– Постереги их, Нюшенька! – обратился мастер к собаке. – А я пока Тимофеичу позвоню…

– Какому еще Тимофеичу? – взвыл долговязый бандит. – А ну, козел, сию минуту сними с меня эту пакость, а то я с тобой просто не знаю что сделаю!

Хозяин мастерской отнесся к его угрозе спокойно. Овчарке же его слова, а особенно интонация, с которой они были произнесены, явно не понравились. Она подошла вплотную к бандиту, приоткрыла пасть, но, перед тем как приступить к решительным действиям, взглянула на хозяина. В ее глазах явственно читался вопрос: «Хозяин, можно я его разорву на мелкие кусочки? Ну, пожалуйста! Мне очень хочется! Он же сам явно напрашивается!»

– Мужик, убери свою зверюгу! – заверещал бандит. – Убери сейчас же, а то…

– А то – что? – Мастер невозмутимо достал из кармана мобильный телефон и набрал номер. – Замолчи, а? Ты мне мешаешь разговаривать… А ты, Нюша, подожди, я тебе велел стеречь, насчет загрызть команды не было! По крайней мере, пока не было… Может быть, чуть позже я передумаю…

Собака разочарованно захлопнула пасть, сглотнув капающую слюну. Теперь она смотрела на разговорчивого бандита, как гурман на витрину с десертами.

Хозяин проговорил в трубку:

– Тимофеич, это я! Зайди ко мне на минутку, тут какие-то гастролеры залетели. Мы с Нюшей, конечно, управились, но надо бы провести с ними профилактическую работу.

В это время второй бандит, который был пониже ростом и поумнее, воспользовавшись тем, что общее внимание приковано к его напарнику, маленькими шажками переместился к выходу из негостеприимной мастерской. Он уже хотел выскользнуть наружу, но возникли некоторые трудности, поскольку руки у него были зажаты в импровизированных наручниках. Тогда он нажал на дверную ручку плечом…

В это время дверь открылась, и в мастерскую вошел плотный кряжистый человек неопределенного возраста. На первый взгляд ему можно было дать лет пятьдесят, но если приглядеться – то и все шестьдесят, а может, и семьдесят. Лицо с грубыми, словно вырубленными топором чертами было красным и обветренным, как будто вся его жизнь прошла на открытом воздухе, причем отнюдь не на морском курорте.

Бандит попытался обойти нового посетителя и выскочить на улицу, но тот всего лишь слегка толкнул его животом, и бандит отлетел на середину мастерской, невольно задев своего темпераментного напарника.

– Дед, ты что – сдурел? – прошипел бандит и снова шагнул вперед, забыв про свои скованные руки.

Однако новый посетитель пристально взглянул на него – и бандит испуганно попятился.

Взгляд этого человека был не то чтобы злобным или угрожающим. Он был удивительно холодным и равнодушным, как будто старик смотрел не на живого человека, а на неодушевленный предмет. Или на того, кто в следующую секунду может стать неодушевленным предметом.

От этого равнодушного взгляда у сообразительного бандита в буквальном смысле затряслись поджилки.

– Вот, Тимофеич, эти гастролеры! – проговорил тем временем хозяин мастерской.