Наталья Александрова - Астролябия судьбы [litres]

– Скверный у вас характер, синьор! – перебил его спутник. – Вы спаслись от ужасного шторма, который унес жизни всех наших попутчиков, но вместо того, чтобы радоваться, снова докучаете небу своими стенаниями.

– Да, вы, пожалуй, правы. Однако смерть от жажды и голода представляется мне еще более мучительной, чем быстрая гибель в бушующих волнах.

– Вы все время твердите о смерти. Но, может быть, все не так и плохо. Видите, какого цвета вода вокруг нас?

– Какого? Обыкновенного цвета… цвета морской воды…

– Она бирюзовая!

– И что же это значит?

– Это значит, что мы недалеко от берега. На больших глубинах вода гораздо темнее.

– Недалеко? Но я не вижу никакого берега!

– И это неудивительно. Мне кажется, что шторм принес нас к венецианской лагуне. Здесь нет никаких возвышенностей, острова лагуны едва поднимаются над водой, поэтому мы не увидим их, пока не подплывем совсем близко.

– Венеция? – Синьор Сольди помрачнел. – Мне не с руки попасть во владения Светлейшей Республики. Здесь у меня много врагов. Если я попаду в их руки…

– Нет, у вас и правда ужасный характер! Вам удалось спастись от ужасного шторма, довольно скоро вы можете ступить на твердую землю – а вы все недовольны! Вы не только уцелели, вы смогли даже сохранить свой заветный мешок, с которым так возились всю дорогу… Кстати, вы так и не скажете, что у вас там?

Синьор Сольди сделал вид, что не услышал этот вопрос. Он затолкал свой мешок под лавку и проговорил задумчиво:

– Да, пожалуй, поплывем к берегу, а там уж как-нибудь разберемся. Бог милостив…

– Вот это – другое дело! Гребите, синьор. Если я прав, нам нужно держать на восток.

Они гребли еще около часа, и наконец на горизонте появились деревья.

– Вот и первые острова венецианского архипелага! – обрадовался Страпарелли. – Еще немного, и мы будем на твердой земле!

– Скорей бы уж! – оживился и синьор Сольди. – Я натер руки до кровавых мозолей, да и жажда становится невыносимой.

– Осталось совсем немного, синьор, совсем немного! Впрочем, вы уже можете не грести, я вполне управлюсь один.

Страпарелли принялся грести с новой силой.

Скоро ялик подплыл к низкому безлюдному островку, заросшему густым кустарником.

– Пристанем к нему ненадолго, – предложил Страпарелли. – Может быть, здесь найдется пресная вода.

Он направил нос лодки к берегу, но когда до берега оставалось всего несколько ярдов, удивленно проговорил:

– Гляньте-ка, синьор, что это такое сверкает под водой?

– Где? – удивленно переспросил синьор Сольди и невольно перегнулся через борт ялика.

– Да вот. – И Страпарелли внезапно ударил его веслом по затылку.

Синьор Сольди охнул и перевалился через борт.

Вода плеснула и сомкнулась над ним.

– Я и правда теперь вполне управлюсь один, – проговорил Страпарелли, глядя, как тело его спутника погружается в воду.

После этого он вытащил из-под скамейки мешок и развязал его тесемки.

– Лучше бы вы, синьор, сказали мне, что везете с такими предосторожностями!

Избавившись от своего спутника, синьор Страпарелли передумал причаливать к безлюдному островку. Он снова оттолкнул ялик от берега и поплыл вокруг острова.

Вскоре перед ним показались другие острова, на которых стояли нарядные домики венецианских мастеровых – стеклодувов и золотых дел мастеров. Но прежде ему пришлось миновать остров, на котором дежурили стражники лагуны.

Едва его ялик поравнялся с этим островом, на каменном мысу появились двое солдат с мушкетами в руках.

– Эй, на ялике, подгребай к берегу!

Страпарелли послушно подогнал лодку к мысу и поднял весла.

– Кто такой? Куда плывешь? – спросил его подошедший стражник.

– Я – бедный дворянин из Триеста, единственный, кто спасся с каравеллы «Святая Стефания», – честно ответил Страпарелли. – Плыву в Венецию, где у меня есть родственники. Надеюсь, что они помогут мне добраться до родного дома. Неужели вы, добрый господин, не позволите мне войти в венецианскую гавань? Я едва жив, страдаю от голода и жажды…

– Ты и правда из Триеста? – переспросил стражник. – Не из Генуи, часом? У нас приказ – всех подлых генуэзцев задерживать и отправлять в тюрьму Пьомба, где их судьбу будет решать совет двадцати.

– Нет, сударь, я не генуэзец.

– А можешь ли ты это доказать?

– Могу поклясться в этом мощами святого Марка. Кроме того, у меня есть и еще одно доказательство… – И Страпарелли вложил в руку стражника монету.