Андрей Звонков - Невидимка. Фельдшер скорой – агент уголовного розыска

Ждать пришлось недолго. Иван успел только отнести одежду вместе с сумкой в машину. Люся тоже забрала свои вещички. Водитель флегматично выслушал всю инструкцию. Переспросил:

— Вернусь на подстанцию и что дальше?

— Доложите о прибытии диспетчеру, он объяснит, — ответил Иван.

Плеер неплохо защищал его от Люсиной болтовни. На дорогу ушло больше часа. Пару раз на Рублевском шоссе их останавливала милиция, проверяли путевой лист у водителя, карту вызова у медиков, осматривали салон Рафика, даже зачем-то залезли в мешки с растворами и перевязочным материалом.

Когда приехали по адресу, Иван увидел настоящий дворец из красного кирпича. На фоне строящихся и уже готовых особняков нуворишей это строение назвать особняком язык не поворачивался. Больше всего оно напоминало замок в стиле восемнадцатого века, в четыре этажа с огромным количеством комнат и залов. Крышу его покрывала листовая медь, местами подернутая зеленой патиной, а по углам возвышались круглые башенки с декоративными бойницами, похожими на украшавшие кремлевскую стену.

На огромном, словно площадь, дворе разворачивалась небольшая сцена, под навесом стояли несколько дорогущих иномарок, и туда — сюда сновали рабочие в спецовках, устанавливающие динамики и осветительные приборы.

Рафик у ворот встретила охрана. Серьезные дядьки в костюмах. Они постоянно переговаривались в шипящие черные рации. Осмотрели Ивана и Люсю, без ухмылок, очень серьезно расспросили: кто, куда, зачем? Затем проверили карту, помогли донести вещи и показали комнату с двуспальной кроватью. Один из охранников произнес:

— Праздник начнется через три часа, сейчас идет заезд артистов, если хотите есть — скажите, вас проводят в столовую для прислуги. Когда приедут дети, сидите в комнате, если что-то случится — за вами придут, сами не выходите. — Говорил он отрывисто и почти без интонаций, будто считывал с листа приказ, — у вас есть два часа на сауну и бассейн. Потом будете дежурить здесь. Он вытащил из кармана еще одну небольшую рацию, включил и поставил на тумбочку у двери. — если понадобится зачем-то выйти, вот рация, нажал — говоришь, отпускаешь — слушаешь. Ясно?

Медики кивнули. Люся потеряла дар речи от окружавшей роскоши. Внутри дом оказался отделан розовым туфом, мрамором и гранитом.

Иван повесил в шкаф одежду свою и Люсину, прошелся по комнате. Нашел туалет и душ. Люся плюхнулась на кровать и щупала ее, будто не верила собственной попе.

— Сколько же все это стоит? — прошептала она.

— Миллионы долларов, — ответил Иван. — В бассейн пойдешь?

— Я не знаю, — сказала Люся, — мне страшно.

— А есть? Может быть, пообедаем? — Иван вдруг почувствовал раздражение. — Пошли, обожрем буржуев. А потом в бассейне калории спалим. Пойдем, погуляем? Чего тут сидеть?

Он снял белый халат, повесил его в шкаф. Подойдя к Люсе, все еще щупавшей покрывало, он, обняв ее за плечи, приподнял и расстегнул на халате молнию. Люся осталась в трикотажном серо — зеленом комбинезоне, доходившем до подмышек.

— Пошли, хватит сидеть. Раз нам дали пару часов на отдых, надо их использовать. В сауну не зову, а насчет бассейна идея неплохая.

— У меня купальника нет.

Иван пожал плечами. Подойдя к рации, сказал в микрофон:

— Охрана, прием. Это медицина. У дамы нет купальника, бассейн отменяется?

Рация зашипела и оттуда донеслось:

— В шкафу есть плавки и купальники всех размеров от сорокового до шестидесятого. Потом, перед уходом, бросите на пол в душе. Полотенца там же. В бассейн не ссать!

— Ну вот, — сказал Иван, — иди, выбирай. И не ссы в бассейн, — добавил он негромко уже в закрытую дверь душевой, куда убежала Люся с купальником.

Он вдруг почувствовал себя в образе и роли Иоганна Вайса. Почему? Объяснить не смог бы. Но ощущение чужой враждебной атмосферы, несмотря на какое-то ненастоящее формальное дружелюбие, нарастало. В отношении охраны к нему и всех, с кем Иван только встречался взглядом, не разговаривая, чувствовалась скрытая надменность. Будто они, приехавшие из внешнего мира — намного ниже их, местных, обслуживающих и охраняющих высоких персон, даже имя коих нельзя поминать всуе.

На подстанции Иван не ощущал себя агентом так остро, как сейчас. И от этого начинало сильнее биться сердце, обострялись все чувства. Он не знал, что ему надо запомнить, на что обращать внимание и зачем собранная информация может понадобиться Москвичову, но желание нарыть хоть какой-то компромат, становилось все острее. Иван не знал хозяев этого дворца, но уже заочно ненавидел. Ибо понимал, что заработать законно такие деньги невозможно. А значит, любой человек, который попадется в поле его зрения, наверняка буржуй, враг и преступник.