Жан Рэ - Эдмон Белл и инспектор Тригсс [Повести]

Инспектор Морисс сказал, что они отклонились от темы, и вернул слово оскорбленной женщине.

Увы, она знала не больше хозяина и могла только хвалить погибшего слугу. Здесь она не скупилась на слова.

— Скажу вам откровенно, — заявила она со слезами в голосе, — если я оставалась на службе мистера Дротборда, то из хорошего отношения к Набу, поскольку в работе здесь нет ничего приятного, это я вам говорю. Хозяин — человек скучный и унылый, всегда выискивающий недостатки… Честное слово, я довольна, что высказала ему это. И сообщаю, что ухожу.

— Как! — воскликнул мистер Дротборд. — Вы тоже меня покидаете, Бетси? Заслужил ли я это?

Смущенные полицейские недоуменно переглянулись. Похоже, расследование замирало на мертвой точке и грозило обернуться фарсом. Несмотря на комичность ситуации, они не могли позволить себе терять время. Они расстались с миссис Хингл, которая, высоко подняв голову, тут же покинула дом величественным шагом. Мистер Дротборд печально склонил голову.

Конечно, убийство Наба Сламки вызвало недоумение среди офицеров Скотленд-Ярда. Ни единого следа не нашли. Единственный вывод, который удалось сделать, состоял в том, что несчастный слуга мистера Дротборда был задушен могучими руками и с такой силой, что шейные позвонки были буквально расплющены или сломаны.

Мотивом убийства не была кража, ибо у жертвы в кожаном бумажнике была довольно приличная сумма, которую убийца не тронул, как не взял и карманные золотые часы.

Второе преступление было совершено примерно тем же способом метрах в трехстах от «Сада испанского чая». Крохотная овощная лавчонка, которую держала мисс Пегги Коттс на углу Лавандер-Хилл и коротенькой Стормон-стрит, была местом встречи всех соседних служанок. Миссис Хингл тоже посещала лавочку. Она даже охотно заходила в нее, ибо мисс Коттс никогда не упускала возможности пожаловаться на тяжелую работу ради зарабатывания на кусок хлеба. Она не была скупой и всегда угощала покупательниц стаканом старого эля или горячим пуншем. Поскольку дом у нее был просторный, она сдавала комнаты нескольким холостяком. Среди них был и мистер Френсис Марвелл, продавец безделушек. Крупный и веселый человек, который никогда не отказывался от стаканчика в заднем помещении лавочки в компании дам-клиенток. Они говорили о дожде и хорошей погоде. Женская половина Лавандер-Хилла весьма ценила мистера Марвелла из-за приятной манеры рассказывать и слушать истории, постоянной готовности оказать услугу или дать добрый совет, поскольку он хорошо зарабатывал на жизнь. Кроме того, он был владельцем маленького «форда», который водил сам и использовал для поездок по кварталам предместий и соседним коммунам, где сбывал свой товар.

Маленький квадратный дворик, накрытый стеклянной крышей, располагался позади дома мисс Коттс и выходил на соседнюю боковую улицу. Амбарчик в дворике служил гаражом для автомобиля мистера Марвелла.

Не стоит упоминать, что ужасная смерть Наба Сламки была темой пересудов в задней комнате.

— В тот вечер едва не случилось двух смертей, — рассказывал мистер Марвелл. — Да, да, я вам точно говорю!

И объяснил, как его автомобиль занесло на мокрой мостовой Лавандер-Свип и бросило на тротуар, из-за чего разбилось боковое стекло.

— Настоящий ужас, — вздрогнула миссис Хингл, отпив громадный глоток пунша, чтобы справиться с волнением, поскольку она симпатизировала любезному холостяку. Пока она была самой важной персоной в кружке мисс Коттс, конечно, после мистера Марвелла, поскольку она три года работала в том же доме, где служил убитый бедняга. Она также намекнула, что они были почти женихом и невестой… и добавила, влюбленно подмигивая мистеру Марвеллу: — Если бы я согласилась…

Потом заявила, что покинула своего противного хозяина. Это вызвало восхищение остальных клиенток, таких же служанок, как и она.

Прошло восемь дней после трагического события в «Саду испанского чая». Расследование не продвинулось ни на шаг. Обычно в среду клиентки мисс Коттс не засиживались в заднем помещении, ибо в этот день мистер Марвелл уезжал. Каждую неделю он отправлялся в дальнюю таверну рядом с Барнс-Коммонс, чтобы сыграть в шахматы. В эту ночь он был в отличном настроении. Он дважды поставил мат мистеру Хаммеру, истинному чемпиону, который считался непобедимым. Чтобы отпраздновать свой успех, он угостил всю компанию специальным старым элем. И теперь на полной скорости катил по Лавандер-Хилл, ибо уже близилась полночь. Сидя за рулем, он повторял себе, что эта ночь была столь же угрюмой, как и в день убийства Наба Сламки, но не думал об этом сходстве. Даже когда ехал мимо «Сада испанского чая», темного и мирного в этот ночной час, он не испытал страха, не ощутил тоски. Нет, как и несчастный слуга мистера Дротборда, он не боялся. Надо сказать, что, как и Наб, он не был пророком. И не мечтал об ароматных поджарках, ибо между двумя партиями в шахматы он насладился сочной рыбой под белым соусом, которую обожал. Поскольку было холодно, он решил, как и Наб Сламки восемь дней назад, порадовать себя хорошим ромовым грогом, как только вернется к себе.