Илья Бушмин - Смерть в кармане

— Газ рванул?

— Может, и газ, — не сразу отозвался Богданов, еще не отошедший от шока. Его лицо было пепельно-серым. — Думаешь, я знаю, как взрывается газ? Я тебе что, твою мать, газовик-сапер?

— А… Курилин?

Богданов посмотрел на полуразрушенный, потому что после взрыва по зданию поползли трещины, дом и отвернулся.

— Надеюсь, найдут. Тех пацанов, что с ним были… Одного нашли вроде. Меня не подпустили. Я только ногу видел в форме. Оторванную…

Потом на место подъехало высокое милицейское начальство и высокие чины из контрразведки. Они посовещались, поохали, попозировали перед камерами и благополучно уехали решать свои дела, от которых их оторвали.

— Та квартира окнами сюда выходила, — сказал Богданов.

— И что?

— Вчерашний прыгун с рюкзаком. Он звонил сюда, на домашний. Увидел, что его хотят менты тормознуть, и бросился бежать. А потом предпочел сдохнуть, лишь бы его не хлопнули. У прыгуна с собой ничего не было, кроме мобилы. И та на левое имя. Сергей проверил последний звонок, вот и решил проверить адрес. Просто узнать, что это был за прыгун, как звали, откуда. А тут — бабах…

Гущин задумался.

— Странные какие-то дела.

Богданов тоже задумался. Они уже уезжали, когда Богданов обернулся на дом, облепленный, как муравьями, полицейскими и спасателями МЧС.

— Это был не газ. Я все еще не знаю, как взрывается газ… Но Серегу и двоих ППСников с ним срисовали из окна. Поняли, что этот адрес засвечен. И предпочли подорвать себя, лишь бы не сдаваться ментам в руки. Все, как со вчерашним прыгуном.

— Ни хрена себе. И что… И что вы думаете… Кто это вообще такие?

Богданов молча побрел к машине, не считая нужным ответить. А может, просто не слышал вопроса. Он все еще был в шоке.

Уголовный розыск ОВД на метрополитене возглавлял майор Шумелов. Невысокий, плотный крепыш с почему-то желтой кожей, хотя всем своим видом он не казался больным — скорее, наоборот, здоровье хлестало через край. Он поскреб потную залысину.

— Похороны нужно будет организовать. Я в кадры звонил, главк поможет с организацией и… У Курилина жены же не было?

— В разводе он. Дочь взрослая, живет в Краснодаре.

— Хм. Короче, если надо, помощь материальную или что, тоже сделаем. Тыловик сейчас материал для пресс-службы готовит, а то они уже требуют информацию на погибшего. Геройски погиб все-таки. Хотя непонятно, что там было, но при исполнении, как ни крути… Вить, что там было?

— Откуда я знаю.

— Ты же с ним был!

— Был бы с ним, сейчас бы и мои кишки по асфальту в пробирку собирали.

Шумелов покачал головой, повздыхал. В перерывах между звонками, а майора постоянно отвлекали, он велел написать подробный рапорт и сразу сделать копии, потому что этим рапортом заинтересуются слишком многие, отдал приказ разобрать между собой текущие дела покойного теперь — Гущину все еще в это не верилось — Курилина и сделал еще несколько распоряжений. Опера уже выходили, когда он кашлянул:

— Да, Виктор, еще… Понятно, что это вообще сейчас не к месту… Но вашего вчерашнего задержанного Каратаева, карманника, по кличке Кузьма. Его отпустили.

— Как так? То есть — что? Мы его с поличным взяли.

— Сам пока не знаю. Но нам из СК бумажка по вашу душу пришла. Обоим завтра явиться к следователю. В Следственный комитет, — Шумелов снова повздыхал. — Что там у вас нечисто было с этим Кузьмой, значит…

Богданов после работы, унылый, серый, все еще пытавшийся смириться с произошедшим, отправился заливать горе к любовнице. Даже не любовнице, а, скорее, подруге. У них вообще были странные отношения. Виделись раз в неделю, иногда чаще. Всегда по одному сценарию: Богданов звонил Полине и узнавал, какие у нее планы. Если планов не было — приезжал. Идеальные отношения для холостяка 40 с лишним лет, который не собирался менять ничего в жизни. Как и Полина. По крайней мере, Богданов так думал. Придя к Полине, он поставил на стол бутылку водки.

— Если ты не возражаешь.

— Что-то случилось?

Богданов молча потянулся к полке со стаканами.

Гущин отправился в бар с остальными операми отдела, которые решили посидеть и отдать дань погибшему коллеге. В их ОВД на метрополитене коллектив был небольшим и тесным, а тянувшего свою лямку долгих 20 лет Курилина знали все. Пили, кто что предпочитает. Посиделка получилась грустной, молчаливой, как и подобало случаю. Периодически все выходили покурить. В один из таких моментов к столику подошла Оля.

— Что, Иванушка, не весел? Что головушку повесил?