Лорен Оливер - Сломанные вещи

Может быть, на этот раз мне удастся пробыть здесь еще девяносто дней.

– Спасибо, Эллен, – говорит толстый телеведущий в плохо сидящем костюме, затем переходит на тон, которым надо сообщать плохие новости. – Переходим к другим новостям. Город Твин-Лейкс готовится отметить пятилетнюю годовщину трагедии на Брикхаус-лейн…

Из комнаты словно выкачивают весь воздух. Половина девушек поворачивается, чтобы уставиться на меня, остальные замирают, словно боятся, что малейшее движение с их стороны вызовет сход снежной лавины.

– …в которой в казавшийся совершенно обыкновенным день, во вторник, была зверски убита тринадцатилетняя Саммер Маркс.

На экране ненадолго появляется фотография Саммер, и у меня сжимается сердце. Она выглядит такой юной. Она и в самом деле была юной: мой и ее тринадцатые дни рождения, между которыми прошло всего три дня, были отпразднованы за две недели до того, как ее убили. И тем не менее, когда я представляю ее себе или когда Саммер ненадолго приходит ко мне в снах или воспоминаниях, в которых она по-прежнему бежит, как бегала при жизни по лесу, то вдруг наполняющемуся светом, то погружающемуся в тень, ей всегда столько же лет, сколько и мне. А может быть, это мне столько же лет, сколько было ей , когда она стала для меня всем.

– Подозрение очень скоро пало на бойфренда Саммер и ее двух лучших подруг, которые оказались одержимы одной малоизвестной и содержащей особенно много насилия детской книгой…

Пожалуйста, не показывайте эту фотографию. Из моих легких словно выкачали весь воздух. Пожалуйста, не показывайте эту фотографию.

– Выключите телевизор, – резко говорит одна из психотерапевтов. Джослин начинает искать на ковре пульт, но не может его найти среди многочисленных ног, одеял и стаканчиков из-под газировки. К тому же уже слишком поздно. В следующую секунду эта фотография уже заполняет собой весь экран, та самая печально известная фотография.

На ней Миа и я в честь Хеллоуина нарядились в костюмы Жнецов, на нас черные капюшоны и темная подводка на глазах, которую Саммер украла в сетевой аптеке, а в руках мы держим самодельные косы, сделанные из фольги и ручек от метл. А между нами стоит Саммер, облаченная в костюм Спасительницы: вся в белом, с волосами, заколотыми и завитыми, с губами, подкрашенными кроваво-красной помадой и сложенными в улыбку и с такой же кроваво-красной линией вокруг шеи. На фотографии, показанной в выпуске новостей, мое лицо и лицо Миа специально стерты как будто ластиком, но лицо Саммер показано совершенно ясно, и она торжествующе улыбается.

Мне даже не хотелось выступать в роли Жнеца. Я полагала, что нам всем надо одеться, как одевались героини книги – Эйва, Эшли и Одри, но Саммер сказала, что это скучно. Одеться так, как мы оделись в конце концов, было идеей Саммер.

– Погодите. Кто из них ты? – спрашивает Зоуи, повернувшись ко мне. Зоуи у нас новенькая. Она лишь несколько дней назад вышла из отделения детоксикации и с тех пор только и делала, что угрюмо сидела в составе какой-то группы, жуя рукав своей толстовки с капюшоном или уставясь на потолочный вентилятор, как будто это самая потрясающая вещь на свете.

– Найдите пульт. – Психотерапевты волнуются все больше и больше. Джослин расталкивает зрительниц, отталкивая их ноги, пытаясь найти потерянный пульт.

– Обвинения против двух девочек были очень скоро сняты, а бойфренда Саммер в конце концов оправдали в основном благодаря протестам защиты, утверждавшей, что полицейское расследование провели из рук вон плохо. – Ведущий делает минутную паузу, чтобы дать зрителям переварить услышанное, печально глядя в объектив камеры и словно давая понять, что это – неспособность властей посадить нас в тюрьму пожизненно – есть совершенная насмешка над правосудием.

Он ничего не говорит о том, что полиция даже не объяснила нам наши права до того, как потащить нас в полицейский участок, так что ничего из того, что мы им выдали, нельзя было использовать в суде. Не говорит он ничего и о том, что защита Оуэна предоставила суду доказательства неимоверной некомпетентности полиции – образец ДНК, который вроде бы должен был подтвердить, что на месте преступления его кровь была перемешана с кровью Саммер, провалялся на заднем сиденье полицейской машины в течение сорока восьми часов и настолько разложился под действием жары, что судья отказался принять его в качестве доказательства.

– Это же ты, да? – не унимается Зоуи, явно обижаясь на то, что я не обращаю на нее внимания.