Вячеслав Белоусов - Тайны захолустного городка [litres]

Только не обходилось и здесь без баловства и охальничества. Парочки забирались в места тихие, укромные от чужих глаз, но от наглой шантрапы не спрятаться. Гонять уставали подглядывавших, а намахавшись кулаками да надсадив глотки матюгами, плевались от досады и, не сдерживаясь, утоляли любовный пыл, наслаждаясь в спасительной воде, не дожидаясь пока съедаемая комарами пацанва позорно ретируется с берега.

Хомяк и Глиста в таких затеях славились отпетыми наглецами. У каждого имелись свои тайные засады в заливе. Хомяк изощрился до того, что облюбовал себе скрытное местечко в одном из заброшенных нефтебазинских сараев, в котором во время войны хранилась всякая всячина от противогазов и санитарных носилок до странных оббитых железными поясами деревянных ящиков с угрожающими надписями «Опасно! Убьёт!». Прикормив овчарок, он присмотрел этот сарайчик и, не опасаясь дремавшего охранника, устроил в нём удобное лежбище, позволявшее вечерами подглядывать за купающимися женщинами сквозь сгнившие доски в удобные щели. Но скоро старика охранщика сменил молодой и смышлёный мужичок. На второй же день он турнул озорных купальщиц вместе с их постирушками, а вечером уже сам барахтался в воде с белокурой толстушкой. Та, длинноволосая, словно русалка, бесстыже ласкала избранника и как ни пытался тот прикрывать ей рот пылающими поцелуями, стонала от наслаждений в своё удовольствие, срываясь на крики и вопли.

Хомяк так увлёкся увиденным, что не заметил, как, сломав прогнившую доску, вывалился наполовину из укрытия и пришлось ему спасаться вплавь от очухавшегося охранщика. Парень скоро прервал погоню и, махнув рукой, возвратился к своей «русалке», но та оказалась глазастей и, заметив, что нахал начал тонуть, бросилась его спасать. Она и выволокла его на берег уже вдалеке от ограды нефтебазы, не обращая внимания на призывные крики любовника. Отхлестав по щекам, пока Хомяк не очухался, она чмокнула его в щёку со словами: «Дурачок несмышлёный», – и, ослепив голыми телесами, грациозно нырнула в озеро, исчезнув, будто дивное сказочное чудо…

Множество раз после этого случая, тайком забираясь в тот сарай, караулил Хомяк приглянувшуюся «русалку», но прежняя парочка не появлялась, поменялся и охранник. Этот спал и днём, и вечером, что позволяло стиральщицам возвернуться на прежние места, но Хомяка они больше не прельщали, хотя, балуясь, нередко устраивали довольно откровенные купания. Скучая, бродил по заброшенному сараю Хомяк, тогда и задался он целью тщательнее обшарить его, но, не обнаружив ничего интересного, скоро прибрёл всё к той же горке аккуратно сложенных деревянных ящиков. Сняв с пожарного щита небольшой ломик и топор, он попытался осторожно сорвать с одного железные оковки. Не без труда это удалось. Каково же было его удивление, когда под оторванной дощечкой открылся плотно уложенный ряд пластиковых тёмно-серых брусков.

– Взрывчатка! – ахнул Хомяк, уже достаточно поднаторевший в таких грозных штуковинах. – Чем же здесь можно поживиться ещё?..

И, соорудив из палки и клочка пакли небольшой факелок, Хомяк осторожно занялся тщательным исследованием каждого угла сарая…

– Как давно всё это было! – Хомяк, заложив руки за голову, сладко потянулся.

– Ты и вправду спрятал в этой яме что-нибудь? – без интереса метнул Глиста подвернувшийся кусок гальки в зеленистую поверхностью озера. – Если что и оставил на дне, давно ржавчина сожрала.

Былой задор, блеснувший в его глазах при встрече с дружком, улетучился, прежняя тоска прочно заняла его место, да и было отчего. Стены густого разросшегося камыша столбили берега; вместе с ярким палящим солнцем над озером вились стаи мошек и комаров. Зелёные лохмотья тины подымались со дна у грязного песка, изредка выталкивая на поверхность дурно пахнущие пузырьки газа, таращились из-за булыжников лупоглазые жабы.

– Ты прав, пропадёт здесь всё скоро, – вздохнул и Хомяк. – Или зароют это болото заводские, чтобы заразы не разводить.

– Одна пацанва не унывает, знай себе купается. Неужели и ты собираешься лезть в эту грязь? – Глиста присел в поисках гальки, чтобы снова метнуть её в воду, и замер, вздрогнув, услышав чужие шаги за спиной.

– Он и не собирался, – раздался насмешливый незнакомый голос.

Хомяк и Глиста, оба, как по команде обернулись. В нескольких метрах от них поигрывал цыганскими глазами широкоплечий мужчина лет сорока в светлой шляпе. На плечи его был наброшен лёгкий летний пиджачок, майка из белой сетки обтягивала волосатую грудь, а синее трико на стройных длинных ногах завершало всю его спортивную наружность. Одно портило впечатление – пиджачок не скрывал отсутствия правой руки.