Дарья Кожевникова - Ночь падших ангелов

А Лана все вещала, вдохновленная его вниманием. О боге, о перерождении после смерти (не христиане, значит, ребята?), о поэтапном переходе от одной ступени жизни к другой. Это уже чем-то смахивало на буддизм. Впрочем, бессмысленно было пытаться квалифицировать то, что слеплено из кусков. Но слеплено было продуманно и добротно! И лейтмотив почти всех религий — смирение — поставлено во главу угла.

Смирись, и за это воздастся тебе в следующей жизни. А в нынешней жизни даже не помышляй о том, чтобы правду искать! Ведь те, кто сейчас правит миром, даже если делают это несправедливо, то не просто так это могут — нет, это им богом дано за заслуги в их прошлой жизни.

На каком-то этапе, слушая Ланочку, Роман ощутил прилив ярости: смириться, когда тебя калечат за то, что ты отказываешься участвовать в убийстве? Или смириться, когда обнаглевший от своей безнаказанности старый садист, мнивший себя хозяином этого города, пытается твою сестру растерзать зубами неадекватной, наколотой препаратами собаки? Так же, как растерзал уже Аллочку, ставшую его первой жертвой?

Будь перед Романом сейчас не Лана, он, переживший все это, нашел бы, что ответить на призывы к смирению. Но у нее лишь спросил, сдерживая эмоции:

— Скажи, малыш, а если эти, кто сейчас на верхней ступени перерождения, выделывают такое, что даже последней твари в голову не взбредет? Тогда перед ними тоже не следует роптать?

— Да! — выдохнула девчушка после небольшой паузы и с таким видом, что нетрудно было догадаться: она и сама не раз задавалась этим вопросом, но сумела себя убедить в правильности проповедуемых заповедей. — Бог их будет судить по окончании очередного этапа их жизни. А сейчас им позволено все за их прошлые заслуги.

— Понятно. — Роман вздохнул. Его так и тянуло спросить: «Девочка, милая, наивная, как ты попала сюда? Может, родители тебя сейчас ищут вовсю по всей матушке-России? А ты здесь, как в липкой паутине. И свято веришь, что так и надо, что ты тут необходима, чтобы творить добро». — Лана, а сколько тебе лет?

— Зачем тебе это, брат мой? — растерялась она.

— Ну вот, только я отвернулась, как он себе еще одну сестренку завел! — усмехнулась незаметно подошедшая к ним девушка.

Айка! Как некстати! Наверное, шла с работы — кафе, где она работает поваром, расположено неподалеку, на набережной, — и, наученная в этой жизни все примечать, сумела высмотреть брата даже в его маленьком убежище на скамейке. Но не судьба было при этом сообразить, что к чему, и мимо пройти?

Ромка постарался, чтобы по его лицу сестра поняла, что он сейчас про нее думает, однако Айку это не заставило быстренько исправиться и исчезнуть.

— Здравствуйте! — кивнула она девушке, без приглашения присаживаясь на скамейку рядом с братом. — А и в самом деле, сколько вам лет?

— Двадцать четыре, — тихо пролепетала Лана.

Надо же! Оказывается, она даже чуть старше Айки! А он бы ей больше восемнадцати никак не дал. Наверное, ее хрупкость тому причиной, и лицо трогательное, беззащитное. Айка, сестренка, тоже была худенькой, но смотрелась совсем иначе. Отчаянная девчонка, которой палец в рот не клади, и уж вторую щеку обидчику точно никогда не подставит! Может, Ромкино «мальчишеское» воспитание на ней так сказалось, но у Айки даже по глазам видно, что она не из робких безответных ангелов. А вот Лана… та, казалось, сейчас готова была заплакать.

— Лануська, малыш… — Роману ничего не оставалось, как представить девушек друг другу под внимательным взглядом сестры.

Ну догадалась бы отсюда свалить, ведь всегда же все понимала на уровне мысли! Но, похоже, на этот раз Айка просто не желала оставлять его здесь. Что ему оставалось делать? Не силой же ее отсюда выталкивать! А в ее присутствии дальнейший разговор с Ланой не заладился. Пришлось, смиряя, как и заповедано, все свои эмоции, подниматься с милой сердцу скамейки под взглядом Ланы, зовущим и трепетным.

Но Роман не прощался с Ланочкой насовсем! Пусть там Айка хоть обфыркается у него за спиной, а несколько книг он у девушки взял и дал ей свой телефон, чтобы они могли договориться о следующей встрече.

Отойдя от заветной скамейки, Роман хмуро обратился к сестре:

— Давай сюда пакет, книжки в него заодно положу.

— Смотри, чтобы не запылились, — вздохнула она с фальшивым сочувствием, без споров отдавая ему свою ношу. Знала, что в этом отношении он не терпит к себе поблажек: сумки должен нести мужчина, а с ногами он или без, это уже его собственные проблемы.