Наталия Антонова - Расплата по чужим счетам

Вместо этого она спросила:

– До Геннадия Лекарева Лидия с кем-нибудь встречалась?

– Да нет, не было у Лидочки до Гены парней, если не считать Олежку, с которым она дружила в школе. Они за одной партой сидели. Он ее портфель таскал и диктанты у нее списывал. Зато помогал ей по математике, – невольно улыбнулась женщина своим воспоминаниям.

Выходило, что никто мстить из ревности Лекареву не мог.

– Лида вам не говорила, были ли у Геннадия враги?

– Нет, врагов не было. У Гены характер был ровный, с ним поссориться трудно. А вот друзья у него были – Эдик Никитин и Костя Горячев. И увлечение у них общее было – рыбалка. Насколько я знаю, они даже с ночевкой часто на нее отправлялись. Лидочке это не очень нравилось, – Валентина Ивановна вздохнула, – но она терпела.

Мирослава согласно кивнула.

А Валентина Ивановна почему-то заволновалась:

– Но вы не думайте, что они из-за рыбалки ссорились. Нет, не было этого. Я вот тоже не люблю футбол, а муж мой болельщик, ни одного матча на местном стадионе не пропускает. Я по молодости порой дулась на него, а потом смирилась. Во всем остальном-то мой Гриша хорош.

– А Геннадий с вашим мужем на футбол ходил?

– Нет, чего не было, того нет, – она снова печально вздохнула, – вот если бы Лида с Геной поженились, тогда, может, и ходил бы хоть иногда с отцом поболеть за местных.

– На рыбалку ваш муж тоже с Лекаревым и его друзьями не ездил?

– Нет, они не звали, а он не напрашивался. Хотя я видела, что, если бы позвали, Гриша поехал бы с удовольствием.

– Вашему мужу не было обидно?

– Ну что вы! Какие обиды?! Они молодые, и им интересно своей компанией удить.

– Валентина Ивановна, у вас нет никаких подозрений относительно того, кто мог напасть на Геннадия?

– Ни малейших. Я думаю, что это произошло чисто случайно.

– То есть?

– Убить хотели не именно Гену, просто хотели убить.

«Интересная мысль», – подумала Мирослава. Эта идея и ей самой приходила в голову.

– Вы с Гришей, наверное, тоже захотите поговорить, – прозвучал голос Валентины Ивановны, – только Лидочку, пожалуйста, не надо…

– Не волнуйтесь, Валентина Ивановна, – не дала договорить ей Мирослава, – я думаю, что ваш муж расскажет мне примерно то же, что рассказали вы.

Прокофьева машинально кивнула.

– А Лиду я и не собиралась тревожить.

– Спасибо, – искренне проговорила женщина, и на глазах ее выступили слезы.

– А если вы найдете убийцу Геннадия и, – она запнулась, – моего внука неродившегося, то я никогда этого не забуду.

– Мы найдем его, – пообещала Мирослава.

И Валентина Ивановна, кивнув ей на прощание, заспешила к больничному входу, чтобы снова подняться в палату к дочери, взять ее ослабевшую руку и держать в своих ладонях, надеясь и молясь, чтобы материнская сила перетекла в тело и душу Лиды, ее единственной доченьки.

Незаметно для глаза медленно удлинялись тени от деревьев и домов. Хотя день еще и не думал смотреть на запад, туда, где ждал своего часа вечер, легко касаясь ладонью бархатного синего покрывала ночи, расшитого серебряными нитями лунных лучей и усыпанного светлячками звезд. Впрочем, городским жителям доставались лишь жалкие крохи этого сияющего богатства. Суррогат, состоящий из отсветов разноцветной рекламы и расплывающегося по улицам света фонарей, заменял им красоту ночного неба, как фастфуд многим из них заменял натуральную еду, дающую здоровье и продлевающую жизнь. Но у каждого, как говорится, есть выбор.

Выруливая на шоссе, ведущее к коттеджному поселку, Мирослава думала о том, что жизнь часто бывает несправедлива к людям. На вопрос «почему?» ответа у нее не было. Зато был ответ на вопрос «что делать?». Жить! Используя каждый отпущенный небом, судьбой миг, не хандрить, не жаловаться, не прозябать, ожидая манны небесной, а добиваться поставленных целей, дружить, любить, заниматься любимым делом, чтобы, как говорил популярный в советское время Николай Островский: «Самое дорогое у человека – это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы».

Волгина была согласна со словами классика. Кроме… Ей почему-то казалось, что жизнь дается не один раз. И вспомнились стихи тети Виктории:

Наполеонов в это время сидел за своим рабочим столом, заваленным документами. Информация стекалась к нему отовсюду, но картина не становилась яснее. Кто и зачем убивал молодых парней, да еще и увечил их? Ответа на этот вопрос у следствия до сих пор не было.