Наталия Антонова - Расплата по чужим счетам

– На чем поедем?

– На «БМВ», – ответила она, – поведешь ты.

Они прошли рядом по аллее, увитой сверху наподобие арки листьями винограда. Мирослава подождала, пока он выведет автомобиль из гаража, но не стала ждать, пока он откроет дверцу.

Морис почувствовал аромат свежескошенной травы и догадался, что это запах духов. Мирослава пользовалась духами редко, предпочитая аромат эфирных масел. Миндаугас решил не задавать ей лишних вопросов и вел машину молча.

Она сама нарушила молчание, но заговорила не о деле, которое их обоих волновало:

– Тетя Вика звонила.

– Да?

– Хочет, чтобы мы к ней заехали на днях.

– Мы? – переспросил он.

– Мы, – улыбнулась она и добавила: – Уж не знаю, чем ты ее очаровал…

– Мало ли…

– Дяде Игорю это может не понравиться, – притворно вздохнула Мирослава.

Морис не выдержал и улыбнулся. У него был повод улыбнуться – дядя Игорь был старше Мирославы на три года.

Зато разница с женой у него была шестнадцать лет. Как обронила сама Виктория – чуть больше, чем у Агаты Кристи.

Виктория Волгина была довольно известной писательницей. Она писала детективы и любовные романы, не чураясь при этом поэзии. Тори, как называл ее молодой супруг, обладала неиссякаемым и своеобразным юмором. Конечно, никто бы ни в жизнь не дал ей ее 43 года, но сама она часто называла себя пожилой, заставляя мужа иронично кривить губы, а племянницу – хохотать. Тетя Виктория по непонятной Морису причине стала благоволить к нему с первой их встречи, за что он был ей безгранично благодарен и никогда не отказывался от визитов к ней, если Мирослава предлагала навестить тетю вместе.

– Мы подъезжаем, – обронил Морис.

Мирослава кивнула. Они припарковались на платной стоянке, и, когда стали подниматься по ступеням, Мирослава взяла его под руку. Над крыльцом переливался целый сонм разноцветных фонарей. Здесь же, на крыльце, в кадках стояли цветущие растения. Они распространяли вокруг себя явственный, слегка сладковатый аромат. Рядом лежала огромная собака, по виду напоминающая дворнягу.

«Интересно, что она здесь делает?» – подумал Морис, но уже спустя мгновение понял, что собака как раз и ненастоящая, а искусно сделанная скульптура.

Охранник, раскрывая перед ними дверь, больше смотрел на Мирославу, чем на предъявленные приглашения. Они пересекли вестибюль, также уставленный живыми цветущими растениями в кадках и искусными скульптурами собак.

– Ресторан принадлежит клубу собачников? – не выдержал Морис.

– Что-то вроде того, – отозвалась Мирослава, – его хозяин – известный в городе человек, кроме ресторана для людей, у него еще есть кафе для собак и собачья гостиница. Но начинал он с приюта для бездомных собак, который и сейчас является его любимым детищем.

– Небедный человек?

– Небедный и весьма оригинальный.

– Вы с ним знакомы?

– Да, – нехотя призналась Мирослава, помолчала и добавила: – Он проходил по делу.

– Вот как?!

– Да, но обвинения были необоснованными, хотя и серьезными. Его обвиняли в убийстве человека, который на протяжении нескольких месяцев калечил и отстреливал бездомных собак.

– Почему обвинили именно его?

– Ну, он угрожал этому мерзавцу, а потом избил его.

– Понятно.

– И вы нашли убийцу?

– Да, это было несложно. Его убила собственная сожительница, ударив бутылкой по голове, которую потом выбросила в мусоропровод, забыв стереть собственные отпечатки пальцев и крови.

– Так просто? – удивился Морис.

Мирослава кивнула.

– А почему же правоохранительные органы…

– Потому!

– Понятно…

– Максим Вельяминов еще сильно мешал тем, кто продавал ротвейлеров.

– Теперь, действительно, понятно.

Морис уже понял, кто достал Мирославе приглашения на закрытую вечеринку. Он решил пока больше ее ни о чем не спрашивать. Хотя был бы не против посмотреть на этого Вельяминова и при случае даже познакомиться с ним.

В зале уже было довольно много народа. Никто никого не представлял друг другу. Музыканты находились на своих местах. Но играл один только скрипач. Из-под смычка текла нежная и немного печальная мелодия.

Морис и Мирослава осторожно оглядывались вокруг. Миндаугас заметил, что на дамах слишком много драгоценностей, из-за чего некоторые из них просто напоминали новогодние елки. Запястья мужчин отягощали часы дорогих марок.

Заметив его взгляд, Мирослава с едва уловимыми нотками презрения процедила:

– Бомонд так называемый…