Наталия Антонова - Расплата по чужим счетам

За всю дорогу они не проронили больше ни слова. Сердце Мориса ликовало. А Мирослава сидела, о чем-то задумавшись. Морис время от времени смотрел на нее в зеркало и не пытался нарушить молчание.

Валерьян Легкоступов сердито посмотрел на Наполеонова и спросил:

– Ты что, предлагаешь мне сидеть ночью в засаде?

– Это не я, это Волгина тебе предлагает, – лениво обронил следователь.

– Мирослава? – радостно встрепенулся Валерьян.

– Она самая. А что ты так радуешься? – подозрительно спросил Наполеонов.

– Ничего, просто так, – улыбаясь во весь рот, отозвался фотограф.

– Так я не понял, ты берешься за задание или нет?

– Конечно, берусь! – с энтузиазмом отозвался Валерьян.

– И, пожалуйста, – Шура поморщился, – поменьше эстетики. Ты в полиции работаешь, а не в модельном бизнесе.

Легкоступов повел плечами.

– Спасибо, что напомнил.

Действительно, что можно было еще сказать, если, по мнению Валерьяна, у следователя было плохо с восприятием прекрасного. Хотя, с другой стороны, что может быть прекрасного в деле, которым все они занимаются.

– Валера! Ты меня слышишь? – донесся до него голос Наполеонова.

– Валерьян, – машинально поправил Легкоступов.

– Хорошо, пусть будет Валерьян.

– Не пусть будет, а так меня мама назвала.

– Хорошо, пусть и мама тоже будет, – рявкнул Шура. – Тебе понятно задание?

– Чего тут непонятного? Пробраться на территорию больничного двора, залечь в кустах и щелкать всех подряд, кто там появится после окончания времени, отпущенного для посещений.

– Пробираться никуда не надо. Ты не в тайной организации состоишь, а, как-никак, в полиции работаешь. Есть договоренность с главным врачом, охранник тебя впустит.

– Мерси, – из серых глаз Валерьяна полетели в Наполеонова сразу две стрелы.

Но Шура уже давно был неуязвим для взглядов и не только.

– И чтобы завтра фотографии лежали у меня на столе.

– Так точно, ваше высокоблагородие! – Легкоступов вытянулся и щелкнул каблуками. – Я могу идти?

– И чем быстрее, тем лучше, – буркнул Шура.

Когда за Валерьяном закрылась дверь, Шура усмехнулся.

– И чего человек в полицию пришел работать? Ему ведь действительно в модельный бизнес надо. Такой талант пропадает! – произнес он вслух с некоторым сожалением.

Валерьян постарался одеться так, чтобы было удобно и незаметно двигаться в вечернем саду и чтобы не промокнуть от росы. Ему очень нравилось работать в полиции, и к Наполеонову он относился совсем неплохо, просто Шурино неумение или нежелание находить прекрасное во всем, даже в ужасном, слегка раздражало его. Как, наверное, раздражает раковину попавшая под створку песчинка…

Но сегодня вообще был особый случай. Он выполнял задание Мирославы Волгиной – прекрасной девушки из мечты. Его даже не слишком огорчало, что передала она свое задание через Наполеонова. Ни для кого не было секретом, что Волгина и Наполеонов дружили с раннего детства и что частное детективное агентство «Мирослава» плотно сотрудничало с полицией.

«Интересно, – подумал Валерьян, – если бы Наполеонов не был другом Мирославы, она бы все равно так же охотно помогала полиции?»

– Подозреваю, что нет, – произнес вслух Валерьян, – скорее бы просто действовала в рамках закона. Не более того.

«Все-таки дружба – великое дело», – решил он.

На место Легкоступов пришел заранее, познакомился с охранником, наладил, так сказать, доброжелательные отношения, потом долго гулял по больничному саду, выбирая наиболее удобные места для наблюдения. Находившись вдоволь, сел на лавочку и принялся читать японский детектив. По аллеям все еще гуляли выздоравливающие пациенты, многие сидели на лавочках с родственниками, пришедшими их навестить. Затем постепенно народ стал расходиться – больные по палатам, родственники и друзья отправлялись за ворота.

Золотисто-алое солнце катилось на запад через розовую пену пышных облаков, оставляя за собою золотисто-оранжевый шлейф из ярко сияющих искр. Фотограф не выдержал и сделал несколько снимков заката. Не пропадать же красоте в безвестности.

И наконец наступил поздний вечер, который сменила незаметно подкравшаяся ночь, усилился запах цветов, полусонный ветер лениво пошевелил листву, и от этого так же лениво задвигались тени на дорожках. Валерьян занял выбранную позицию и не спускал глаз с главного входа. Но никто и не думал оттуда появляться.