Яков Волчек - Карай. Сын Карая. Повести

Грикор Самвелян молчал, только теребил бахрому ковра.

- Другой вопрос: вы просили своего родственника-милиционера, чтобы он вас спасал?

- Не спасал! - Грикор от волнения даже приподнялся на локте. - Но мне не верят… Я просил его, чтобы он поговорил…

- Напрасно просили! - Андрей поднялся со стула. - Вы еще подумайте над моими вопросами, а я подумаю над вашими ответами. Пока что до свиданья.

Держа Карая на поводке, Андрей вышел на окраину села. Он решил описать вокруг деревни большое кольцо. Если прерванный след где-нибудь поблизости возобновляется, то Карай его почует. Исчезновение следа возле большого камня надо было как-нибудь объяснить.

Примерно через час Андрей вошел в селение с другой стороны. Карай вывалил из пасти чуть не весь язык. Они прошли немалое расстояние. На сапогах Андрея лежала густая пыль, но сам он был с виду бодр и, как всегда, подтянут. Возле магазина его остановил рыжий парень с плотничным топором в руках:

- Товарищ лейтенант, важная новость! Сторож нашелся!

Андрей присвистнул. Вот это действительно новость!

- Живой?

- Покалечен, но жив. В больницу отправили. С ним уже начальник районного отделения беседовал.

Андрей собирался пойти к Микаэлу - умыться, отдохнуть, полежать в саду под деревом. Теперь уж было не до отдыха.

- Где у вас больница?

- На том конце. Я могу проводить… - Рыжий застенчиво улыбнулся: - Ведь я бригадмилец, товарищ лейтенант.

Андрей знал, что в селах существуют добровольные бригады содействия милиции. Участники их называли себя бригадмильцами.

- Вот повезло - на коллегу наткнулся… Ну, веди и рассказывай.

Оказывается, бригадмильца - он был по специальности плотником - прислали починить дверь в магазине, сорванную грабителями с петель. Он работал и вдруг услышал тихий стон, доносившийся как будто из-под крылечка. Там была довольно глубокая яма, в которую продавец обычно складывал пустые бочки и ящики. В яме под ящиками рыжий плотник и обнаружил деда Вахтанга.

- Теперь дед пришел в себя и все одно повторяет: «Ничего не знаю».

- Как тебя звать? - спросил Андрей.

- Оник.

- Вот, Оник, - строго сказал Андрей, - я у тебя как у бригадмильца спрашиваю: кто-нибудь особенно взволновался, когда нашли сторожа?

Оник задумался.

- Особенно я взволновался, товарищ лейтенант, - простодушно признался он. - Как я услышал стон из ямы, так даже топор бросил…

Больница помещалась в новеньком, словно только что вымытом каменном двухэтажном домике. За оградой росли молодые деревца, дорожки были посыпаны желтым песком.

- Всего месяц назад открыли больницу, - сообщил Оник, - такие строгости развели… - У ограды он попрощался с Андреем. - Все равно меня туда не пустят…

Андрей шел с Караем по песчаной дорожке, когда его окликнули. Остренькая старушка в чистом белом халате насмешливо смотрела на него:

- С собакой в больницу? Очень разумно.

- Да я собаку привяжу.

- Нет уж! Животные на территорию не допускаются. Неужели товарищ милиционер никогда не бывал в больнице, порядков не знает?

Андрей безропотно вернулся к воротам и уложил Карая в тени ограды.

- Доктор, - начал он, вернувшись, - мне надо…

Старушка перебила его, брезгливо поджав губы:

- Наперед всего вам надо после собаки вымыть руки.

В умывальной комнате, выложенной по стенам белыми кафельными плитками, Андрей сказал, покрутив головой:

- Строгости у вас…

Вытирая руки мягким вафельным полотенцем, он попробовал было изложить свою просьбу, но старушка перебила его:

- Я знаю, что вам надо. Вы хотите повидать больного Мнацаканяна.

- Сторожа, - подтвердил Андрей, - деда Вахтанга.

- Он и есть Мнацаканян. Видеть его нельзя.

- То есть как это нельзя? - Андрей недоверчиво улыбнулся. - Это же нужно для розыска. Почему нельзя?

- По состоянию его здоровья.

Насладившись своей властью, старушка смилостивилась:

- Впрочем, можно будет доложить доктору.

- А вы кто? - удивился Андрей.

- Я здесь при другой должности, - весело сказала старушка. - Я уборщица.

Она легко поднялась по лестнице, но довольно долго не возвращалась. Наконец появилась совсем с другой стороны, подала Андрею белый халат. Конфузясь, Андрей завязал тесемки. По коридору, в котором пол был устлан коричневым линолеумом, а двери мерцали матовой белизной, он прошел в кабинет к доктору.

Доктор, молоденькая румяная девушка, улыбнулась, увидев, как неловко Андрей чувствует себя в больничном халате. Халат ему дали очень большой, и он боялся наступить на белоснежную полу тяжелым и пыльным солдатским сапогом.